Мы будем обречены на поиски счастья там, где мы его никогда не найдем. Мы будем постоянно вращаться в этой дурной бесконечности, замыкаясь на себе, на своем эгоизме, на своей злобе, на своих страстях, будем искать и тщетно растрачивать свои силы.
К чему нас призывает Святая Церковь и что по-особому открывается или должно открыться перед верующим человеком в конце первой недели Великого поста? Апостол Павел говорит, что человек спасается или оправдывается верою (см.: Гал. 2, 16). Мы также знаем, что для того, чтобы человеку иметь веру, нужно иметь две очень важных добродетели: истинный пост и истинную молитву. И часто беда наша заключается в том, что мы неправильно понимаем то, чему нас учит и к чему призывает нас Святая Церковь. Сама по себе наша вера часто сводится к тому, чтó мы по факту имеем: нам кажется, что то, как мы верим, это и есть та вера, которая должна быть. Поисповедовались и причастились – и, вроде, ничего, Бог милует меня: стою на ногах, имею, что есть-пить, значит, верю. Да, может быть, и нормально верю! Но такая наша ошибка происходит еще и оттого, что мы постимся и молимся своеобразно, так, как понимаем это в силу своего чаще всего греховного ума и оскверненного сердца.
Что такое пост? Можно, конечно, долго рассуждать о том, как мы постимся: от чего мы отказываемся, как мы сильно устаем, как мы ждем не дождемся богослужения, чтобы скорее, наконец-то поисповедовавшись и причастившись, закрыть этот пост, этот период, когда мы страдаем. Но если мы посмотрим в Евангелие, то увидим, что пост – нечто другое. Действительно, отказ от пищи часто сопровождает аскетические упражнения, но как выглядит пост в глазах Богочеловека?
Однажды к Господу подошли фарисеи и ученики Иоанновы и спросили Его: Почему мы и ученики Иоанновы постимся много, а ученики Твои не постятся? (Мф. 9, 14). Христос им отвечает так: Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется от них жених, и тогда будут поститься (Мф. 9, 15). И как это часто бывает, Христос в сознании этих очень религиозных, с их точки зрения, людей, все опрокидывает, поворачивает на 180 градусов: им кажется, что они постятся, а Он им свидетельствует, что они пост и не начинали.
Почему же? Потому что истинный пост, оказывается, это такие переживания в жизни верующего человека о Боге, которые можно только приблизительно уподобить тому, что переживает невеста, когда у нее отнят жених, или жених, когда у него отнята невеста: умерла внезапно, погибла! Тот, кого ты любил, этот объект любви вдруг исчезает из твоей жизни. Когда псалмопевец, молящийся Богу, говорит о том, что он забывал есть хлеб (см.: Пс. 101, 5) (не то чтобы отказывался от хлеба, а забывал его есть!), – о чем это говорит? О том, что перед ним не стоял вопрос: как воздержаться от пищи вообще? Вопросы еды, пищи, одежды перед ним не стояли. Перед ним стояла одна глобальная проблема – как сделать так, чтобы соединиться с Любимым, с Богом!
И вот если с этой точки зрения мы посмотрим на свой пост, то, конечно, мы должны будем признать, что это слабо только доходит до жалкого убожества того, что мы должны были иметь. Мы отказываемся от пищи, а отказавшись, день, два, три пропостившись, уже мним себя праведниками: ведь мы отказались и намерение свое исполнили. Еще день пропостились – еще в «копилку» праведности добавили немного. А где же это важное переживание, которое сам Богочеловек обозначает как истинный пост? И попробуй, приди в это сознание того, что душа твоя вдовствует без Бога.
А что такое молитва? Для нас молитва сводится исключительно к тому, чтобы скороговоркой, в пост – побольше, в мясоед – поменьше, прочитать правило, оттараторить, часто произнося имя Божие всуе (именно к такой нашей молитве можно прилагать заповедь «Не упоминай имени Бога всуе»). Вычитали, удовлетворились – и, вроде, все выполнили: и попостились, и помолились. А если и попостились, и помолились, значит, мы – верующие. Но вера-то говорит о другой молитве. Святые отцы говорят о том, что молитва – это возношение ума и сердца к Богу, а не к правилу, не к молитве, не к уверенности в том, что я все вычитал. О какой тогда молитве мы можем говорить, даже стоящие в храме? С чем это можно сравнить в жизни? Если человеку, который хочет стать летчиком, дадут тренажер-автомат и в нем он будет во время тренировок представлять, что он летает, – это одно. Но если, сидя в этом автомате, он возомнит, что уже летает, ему скажут: ты безумный.
Правила, которые нам дают святые отцы, это тот идеал, в направлении которого мы должны развиваться. Читая молитвы, написанные святыми, мы осознаем: это не наши слова, они рождены не нашими умами и не нашими сердцами. Да, они напитывают нашу душу, наш дух, наше сердце теми праведными, чистыми, истинными мыслями, которые мы должны бы были иметь, но не имеем. Прочитав эти слова, и мы должны восхотеть воспарить, подобно святым Божиим угодникам, в молитвах. Чтобы оторваться от земли к небу, к Богу, чтобы и наше сердце горело, чтобы оно возносилось, чтобы оно молилось. Молитва есть беседа с Богом – в каком смысле? Это пребывание в общении с Любимым, с тем самым Женихом, о Котором мы говорим, вспоминая слова Христа о посте. Как любящий человек ловит себя на мысли, что пребывает постоянно в мысленном общении или стремлении к общению со своим любимым, так и мы должны иметь в нашем сердце чувство (только многократно превышающее по силе, по теплоте, по радости) по отношению к Богу.
Посмотрим внимательно: есть ли такая молитва в наших сердцах? И здесь, конечно, похвастаться нам тоже нечем. Оказывается, что ни молитвы, ни поста истинных мы не имеем. Тогда и вывод соответствующий: может ли наша вера быть истинной, если ни истинного поста, ни истинной молитвы у нас нет?
Милость Божия заключается в том, что мы задумываемся об этом в начале Великого поста: еще перед нами все поприще, все возможности и все, надо сказать, прекраснейшие условия для того, чтобы хоть как-то затеплились эти истинные делания в наших умах, в наших сердцах и в наших телесах. И тогда, возможно, и о вере у нас сложится совсем другое впечатление: мы поймем, что мы на самом деле неверующие, а вера есть нечто большее.
По словам апостола Павла, истинная вера – это уверенность в вещах невидимых (см.: Евр. 11, 1). А святые отцы говорят о том, что вера есть степень осознания своей зависимости от Бога. И вот когда человек постится истинно, молится Богу о том, чтобы Он вложил в его сердце истинное разумение и переживание, перед ним открывается истинная вера. И когда она коснется сердца человеческого, то появится и молитва, вспомоществующая этой верой, и пост, во время которого ты забудешь о хлебе, и тогда все встанет на свои места.
В сегодняшний день, дорогие братья и сестры, хочется пожелать, чтобы и в наших умах и сердцах как можно скорее все встало на свои места. Для этого будем трудиться ревностно и мужественно. И Господь благословит!
Аминь!
