Конечно, в сознании современного, и не только современного (всегда так было) обывателя, эта мысль, может быть, не очень логична, потому что человеку часто кажется, что он может занять какую-то нейтральную позицию. «Есть те, кто верит в Бога, есть те, кто ненавидит Бога, а я, — кажется человеку, — не то чтобы верю, но и не то чтобы не верю, не то чтобы люблю, но и не то чтобы ненавижу. Я занимаю промежуточную позицию». И почему-то кажется человеку, что он более объективен, чем первые, которые верят в Бога, и чем последние, которые ненавидят Его. И даже в сознании, в мироощущении современного человека, действительно, есть эта страшная мысль, которую, конечно, мы должны были бы назвать прелестью: что человек, который находится вне религии, а лучше сказать, вне вероучения, более объективно смотрит на жизнь, чем человек верующий, «фанатик», как часто думает человек, находящийся вне веры. Но для верующего человека сознание того, что Тот, к Кому он идет, Тот, от Кого он ищет спасение, Сам Себя называет не только Богом, но еще и Истиной, и Путем, и Жизнью, всегда является последним и окончательным свидетельством, что более объективен и прав всегда тот, кто верит в нашего Господа Иисуса Христа.
Кто не имеет этой веры, но не ненавидит, что делать с ним? Господь очень просто и понятно говорит нам в Евангелии: «Кто не со мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот – расточает.» (см.: Мф. 12: 30), тот уже становится христоборцем и богоборцем. Конечно, жестокие слова. Но, с другой стороны, спасение настолько велико и значимо для человека не только в глазах самого человека, но и в глазах Бога, ведь Он говорит: «Какая будет польза человеку, если он весь мир приобрящет, а душу свою отщетит?» (Мк. 8: 31), — что стоит задуматься всякому о том, чему учит Православие, о чем свидетельствует сегодняшнее Евангелие.
Но, казалось бы, мы, здесь стоящие в храме, должны свидетельствовать, по крайней мере, перед самими собой, что мы то со Христом, значит, мы не падаем, значит, мы не претыкаемся, значит, мы те, для кого Он лежал на руках Симеона на восстание многих (см.: Лк. 2: 34). Но не этим проверяется, так это или не так, а совсем другим. И в определенном смысле второе сегодняшнее евангельское чтение (Мф. 25: 31–46) — свидетельство Христа о том, что некогда будет Страшный суд, — является тем главнейшим критерием, по которому мы можем определить, на падение наше или на восстание наше пришел в этот мир Господь и принес дар спасения.
Христос не говорит, как обычно это делает в Евангелии, как об этом мы читаем, что Он расскажет человеку или апостолам какую-то притчу — нет! Он не сопровождает этим словом свой рассказ. Таким образом, то, что Он говорит, не притча. Это образное свидетельство о той величайшей духовной реальности, которая ждет всякого человека. Но за этой духовной реальностью открывается сама жизнь всякого верующего или неверующего, крещеного или некрещеного человека. Потому что свидетельство мы находим очень важное о том, что всякий человек будет поставлен пред Богом на Страшный суд, как его называем мы или как его называет Святая Церковь. И каждый будет спрошен по совести, обличаемый Божественной воплотившейся Любовью, сделал ли человек все для того, чтобы сердцем своим суметь вместить тот дар, который приносит Господь, и который мы называем спасением.
И критерии, выдвигаемые Господом, очень простые. В этой речи своей Он не спрашивает человека, был ли ты молитвенником, был ли ты постником, был ли ты аскетом. Он не спрашивает, поднимался ли ты на воздух, когда молился часами. Он спрашивает только об одном: был ли ты человечен, когда общался со своими ближними? Когда ты общался с ними, ходил по тюрьмам, по больницам, по темницам, одевал нагих, кормил голодных, для чего ты это делал?
Например, те, которые праведники и сподобляются вечного блаженства, даже недоумевают, когда им Господь говорит об этом, и спрашивают: «Где мы Тебя, Господи, видели в больнице или темнице, когда там посещали кого-то?» (см.: Мф. 25: 37–39). Это очень важное свидетельство того, что люди это делали не по заповеди, не потому, что знали, что Господь взамен того, что человек пойдет куда-то, сделает что-то, даст спасение, — нет! Они ходили и в больницы, и в темницы, питали и кормили, и одевали исключительно по той причине, что сердце их, видя, как ближний страдает и мучается, разрывалось от боли и обливалось слезами. И они шли, чтобы помочь людям, не думая о том, что будет им за то, что они кого-то любят. Любить ведь нельзя, потому что нужно кого-то любить.
А с другой стороны, те, кто наказывается, тоже недоумевают: «Где мы тебя видели, Господи, в больнице или в темнице, или одели, или накормили и не послужили Тебе?» (см.: Мф.: 25: 44) Ведь удивительно, что, значит, и они ходили по больницам и по темницам и делали все то, что делали эти праведники, но они там не видели Христа и, оказывается, чего-то не доделали и не додали. А чего? А вот именно того самого главного, что и является главнейшим условием спасения человека: сердце их не болело. Они делали это взамен, торгуясь с Богом, по заповедям: я Тебе, а Ты мне. И осталось их сердце пустым и нетронутым и жестоким.
И вот, если мы говорим, что сегодняшняя неделя о Страшном суде в определенном смысле является критерием того, что «Сей лежит на падение или на восстание многих» (Лк. 2: 34), то именно в этом смысле.
А если человек, утешаемый только сознанием того, что он знает о вере, того, что он слышал о заповедях, того, что он знает, что это надо делать, даже и не ходил ни в темницы, ни в больницы, никого не питал и никого не одевал, то что делать с таким человеком? Значит, сердце его вообще ничем не трогалось, кроме только себя самого.
Но если это так, то какой суд ждет такого человека на Страшном суде? Что ему скажет Христос? Наверное, поставит в разряд с козлищами, а, может быть, еще что-то хуже? И тогда оказывается, что многие, стоящие в храмах и помышляющие при слышании этих удивительных слов Христа о том, что, слава Богу, они верующие, — в надежде на то, что должны будут, наверное, быть поставлены одесную, — можно смело утверждать, что они окажутся не там.
И в этом смысле сошедшиеся в сегодняшний воскресный день праздник Сретения Господня и Неделя о Страшном суде к очень многому нас призывают и очень о многом свидетельствуют, заставляют где-то в глубине сердца понять, что еще мы и не начинали никакого подвига спасения, к которому призывает нас Христос, что сердце еще наше не способно вместить не то, что дар спасения, но самую обычную любовь к ближнему! А спасение гораздо выше.
В сегодняшний день, дорогие братья и сестры, поздравляю вас с праздником Сретения Господня! Хочется пожелать, чтобы Богомладенец, возлежавший на руках праведного Симеона, был, действительно, Светом во откровение нам о самих себе; чтобы то спасение, которое уготовал Господь людям своим, стало для нас самой главной потребностью, а впоследствии, действительно, реальностью! Аминь.
