НОВОСТЬ С САЙТА ХРАМА ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ В МЕДВЕДКОВО
*Стоит пояснить, что описанное ниже — лишь малая часть того, что ожидало нас на Щугоре, а силу впечатлений можно умножать как минимум на десять: столько было участников водного похода, и столько получилось бы о нем разных рассказов (еще четверо смельчаков параллельно с нами отправились покорять горы — и у них уже своя история). Заранее прошу прощения у друзей, если что-то покажется им неточным.
Дни первый, второй и третий. Москва — Ухта — Вуктыл — Щугор
Ангел начала пути
22 июня, в самый длинный день года, отправляемся туда, где солнце не заходит, — на границу Северного и Приполярного Урала, в Национальный парк «Югыд Ва», который охраняется ЮНЕСКО.
Здесь вы можете увидеть документальную короткометражку о Щугоре, снятую парком и выигравшую в этом году в V международном конкурсе «Диво Евразии». А здесь — узнать подробнее о парке и том, как добраться туда самостоятельно.
Нас десятеро: отец Иван, Александр Васильевич, Сережа и Леша, Дима, Георгий, Фотиния Степановна, Тая, Марина, я — и пять байдарок, от древнего «Салюта» до внушающих надежду «Тайменей», бойких «Варзуги» и «Викинга».
В поезде Москва-Воркута мы играем в «Имаджинариум» и один из участников загадывает карту так: «Больше всего я люблю аномалии». Это оказывается пророческим.
Хотя большая часть группы прошла уже и Хибины, и Архыз, и Алтай, это первый по-настоящему серьезный поход для нас: автономный маршрут без возможности сойти, со спутниковым телефоном на случай вызова вертолета МЧС.
Вот мы высаживаемся в Ухте, за 10 минут ловко перебрасываем на перрон тонну вещей и устраиваемся на ночевку в зале ожидания. На полке «Книги в дорогу» находим издание «Сказов» Бажова — и эти предания уральских горнорабочих снова намекают на то, что впереди нас ждет нечто таинственное.
В пять утра нас забирают два УАЗика и везут до городка Вуктыл, где группам положено зарегистрироваться в офисе «Югыд Ва». В музее парка рассказывают о том, какие диковинные мхи и полудрагоценные камни нас ждут на Щугоре; предупреждают о медведях 160 см в холке и беркутах с размахом крыльев 2,5 метра; показывают клад чудских культовых украшений, найденных в местных лесах: людей-лосей, сидящих на ящерах, и человека-птицу.
Дальнейшая заброска продолжается по вдольтрассовому проезду газопровода. Объект секретный, требуется специальное разрешение — в сказку без паспорта сейчас не принимают. Дорога взбирается на Уральский хребет, где высаживаются отважные горняки Зоя, Саша, Рамиль и Коля. Они выходят на перевале Пеленёр: здесь 13 января 1997 года упал вертолет Ми-8Т — при плохой видимости ударился о скалы. Сейчас горы тоже окутаны туманом, ветер хлещет белые цветы и нас по щекам, а от водяной пыли промокает даже непромокаемое. Наши друзья уходят в леденящую мглу, а мы дивимся силой человеческого духа и начинаем подозревать, что она потребуется и от нас.
К вечеру добираемся до КОП «Верхний Щугор». На реке обустроены туристические стоянки, где-то домики, где-то — просто выкошенные поляны с костровищами, от которых не рекомендуется углубляться в лес.
Топим печку и с радостью делаем то, что планировали целый день, — поздравляем дорогую Фотинию Степановну с днем рождения: тайно привезенным тортиком со свечками, которые забыли в Москве и чудом купили на стоянке поезда в Котласе (прелюбопытнейшем, кстати, городе, где найдены останки доисторических животных и воссоздан парк с ними же в натуральную величину).
Перед долгожданным сном читаем отзывы туристов в путевом журнале — на каждой стоянке есть тетрадь, где каждая группа может увековечить свои имена. И обнаруживаем такое, от чего я охотно уступаю козырное место с краю.
День четвертый, 25 июня, суббота. Верхний Щугор — Понью
Ангел исчезнувших деревень
«— И ни одного жилья: вот это грустно. Не люблю я безлюдных местностей.
— Зато других жителей здесь пропасть; духов разных — злых и добрых, в водах и лесах и в расселинах скал. Много, чай, рассказов об них ведется между местными жителями»
Ф. А. Арсеньев, «Щугор»
Среди отзывов есть несколько записей, сделанных в разные годы, разными группами: о том, что ночами туристы слышат детский смех, будто ребенок играет в домике, и им является призрак девочки Алёны.
Возможно, это память места — многие стоянки устроены на месте исчезнувших деревень. В музее парка нам показывали фотографии последних жителей, да и сейчас, если чуть пройти звериной тропой от стоянки, найдешь кусты красной смородины и малины. Кроме того, в конце XIX века вдоль Щугора проходил Сибиряковский тракт, ныне заброшенный: по нему дары Сибири доставлялись на Мурманский берег, в Северную Норвегию и Данию. По тракту ездили только зимой, когда замерзали болота, а дорога протаптывалась тысячами оленей. Говорят, где-то в лесу до сих пор стоит поклонный крест.
Несмотря на то, что «Югыд Ва» представляет собой самый большой в Европе массив первичных бореальных лесов, не тронутых хозяйственной деятельностью, люди здесь все-таки жили. И Алёна, возможно, жила. И хотя за 14 дней сплава мы не встретили ни одного человека — люди сопровождали нас как память о жителях Щугора и как бесчисленное множество тех, кто оставлял записи в потрепанных тетрадях на стоянках. О тех, кто шел перед нами и кто пойдет после нас.
Мы тоже пишем в тетради: «Помолились и призрака не видели». И наконец спускаем судна на воду.
В первый день нас ждет крещение рекой: на простейших участках переворачиваются четыре байдарки. Следущая стоянка Понью уже без домика, поэтому наш повелитель огня Георгий устраивает фаер-шоу, разведя меж палатками трескучий костер из свежей хвои, чтобы мы высушили хоть что-то. Я пока еще мыслю городскими категориями и для себя формулирую происходящее так: «Настоящий успех в жизни — это сухие ноги».
А Тая говорит: «Я даже довольна. После „комфортного“ похода нет такого чувства удовлетворения. „Дикий“ поход вспоминаешь в течение года и думаешь: что бы ни происходило, главное — я в тепле».
День пятый, 26 июня, воскресенье. Понью — Озерная
Ангел облаков
«Неприятности у тебя будут — гроза, туман, снег, — без этого не обойтись. А ты рассуждай так: летали же другие, они через это прошли, значит, и я могу»
Антуан де Сент-Экзюпери, «Планета людей»
Только представьте: низкие облака, как густой дым, переваливают через рериховские горы, в низком небе кружат чайки, реку прямо перед нами перебегают северные олени и исчезают в лесах, как будто нарисованных небрежными мазками, а за каждым поворотом реки открываются новые умопомрачительные виды.
Но, может быть, слезы у меня льются не от красоты, а от холода? Сегодня пасмурно, в который раз принимается моросить дождь, а мы снова влетаем на мель и приходится мочить ноги, волоком таща байдарку по воде 4 °С. Щугор мелководен почти на всем протяжении, и если нам повезло — такая вода считается высокой, — то у некоторых групп случается пеший поход по дну реки.
Примерно такой, как на рисунках Каразина (больше рисунков, картин и гравюр о Щугоре здесь).
Сегодня холод такой, что сложно поверить: когда-то, в третичном периоде, на Урале был жаркий субтропический климат и росли не суровые сосны, а пальмы и магнолии.
После холода наступает черед слез усталости: это день самого длинного «перегона» — почти 55 км до следующей стоянки Озерная. Мы настолько обессилены, что, добравшись, набрасываемся на сублиматы, припасенные Александром Васильевичем на крайний случай — кто же знал, что он настанет на второй день сплава.
Зато ночью нам воздается за терпение — Сережа впервые ловит хариуса (или, как говорят местные, харьюза). Удивительно нежное, сладкое, «белковое» мясо, даже маленький кусочек подкрепляет силы и усталость снимает как рукой.
Наш поход приходится на удивительнейшее время — полярный день. Солнце на всем пути не заходит круглые сутки: с вечера до полуночи мы наблюдаем фантастические закаты и сразу — рассветы, когда небо меняет краски до утра. То, что ночами темно, стало большим удивлением по возвращению в город.
Именно тогда, впечатленный красотой незаходящего дня, отец Иван высказывает идею о том, что у каждого места на Земле, как и у каждого явления природы, есть свой Ангел-хранитель, который бесконечно творит реальность, и жизнь есть нескончаемый акт божественного творения.
Каждый рассвет ангел действительно выписывает новыми мазками: то тут то там вспыхивают переливы золотой, розовой, сиреневой акварели — на вершинах елей, на слонах гор, на глади воды. В течение похода мы каждый день воочию наблюдаем эту рукотворность природы, и сейчас тоже я до трех ночи не могу отвести глаз от неба. А еще очень жду оленей: на информационном стенде мы прочитали, что через Озерную проходят пути миграции северного оленя и ученые-биологи ведут здесь учеты популяций этого царственного животного.
День шестой, 27 июня, понедельник. Озерная — Пороги
Ангел волн
«Главной причиной несудоходности реки Щугора служит громаднейшая быстрота и сила течения ея, что, в связи с каменистым ея дном и имеющимися на ней каменными грядами, делает плавание по ней весьма опасным»
Барон Сигизмунд фон Герберштейн, XVI век
Никогда мы так не радовались, просыпаясь в нагретой солнцем палатке, напоминающей баню. Погода наконец устоялась, и мы отправляемся в путь. До промежуточной стоянки Седью по плану 23 км. Как же мы удивились, когда прошли их за полтора часа. Что это — ошибка картографа или пространственно-временная аномалия? Кто-то предполагает: «23 км — это если на оленях». А может быть, используется местная мера расстояний — чекмос?
Так же быстро пролетают и 9 км до порогов. Единственные на Щугоре, эти трехкилометровые пороги оставляют неизгладимое впечатление: быстрое течение, водовороты, высокие пенистые волны в духе Айвазовского (ну почти), обломки скал. На порогах вымокли до нитки и вещи, и душа, а все участники команды проявили необыкновенное мужество.
Согревшись у костра, разведенного прямо в траве (что строго-настрого запрещено правилами парка, если речь не о потерпевших крушение), мы в полночь — уже пешком, оставив байдарки на берегу до лучших времен, — бредем до стоянки по медвежьей тропе на высоком берегу, перешагивая бурные ручьи и таща вещи, которые стали неподъемными от воды.
Когда на следующий день я вытаскиваю из разодранного гермика молитвослов со слипшимися страницами, он распадается на две части — ровно там, где 7 икос акафиста святителю Николаю Чудотворцу:
«Радуйся, обуреваемых тихое пристанище; радуйся, утопающих известное хранилище. Радуйся, плавающих посреде пучин добрый кормчий; радуйся, треволнения морская уставляющий».
И правда, без помощи высших сил на порогах не обошлось. Уже после я прочитала, что долгое время на щугорском берегу стоял крест, сбитый прямо из стволов деревьев в благодарность о том, что челнок местных рыбаков был чудом спасен из волн и неведомой рукой вынесен на землю, когда казалось, что надежды уже нет.
День седьмой, 28 июня, вторник, дневка на Порогах
Ангел солнца
«И он понял: то, что нахлынуло на него, останется с ним навсегда и никуда больше не сбежит. „Я — живу“, — подумал он»
Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков»
Солнце устраивает дневку вместе с нами. Пока часть группы собирается исследовать место вчерашнего приключения на порогах, мы устраиваем большую сушку — выжимать можно спальники, ботинки, даже конфеты и сухари. Потом играем в слова, печем пирог из размякших печений, с курагой, изюмом и вишневым джемом, делаем лесную карамель: растапливаем сахар на ложках.
Возвращаются разведчики и выясняется, что одна «Таймень» ушла безвозвратно вместе с посудой, а что-то река отдала — например, музыкальную колонку и старый кан, полный гречневой каши. Что должно уйти — уйдет, что должно вернуться — вернется обязательно. Никакой логики, только принятие и доверие. И чувство команды, ведь воду теперь приходится кипятить в том самом маленьком кане — на десятерых.
Но была не была, и вот мы уже любуемся дымом от костра, плывущим над рекой, где Сережа с Георгием ловят рыбу. За неимением посуды, жарим хариуса на железяке, позаимствованной у одной из хозяйственных построек: «Оцинкованная рыба — это полезно».
День восьмой, 29 июня, среда, Пороги — Торговая
Ангел тишины
Плывем до Торговой под моросью, балансируя на постоянном мелководье. В который раз пристаем к берегу, чтобы вычерпаться: байдарка собирает дном все камни. С нами едет неприкаянная 50-литровая бочка подмоченных сладостей, и мы крутим ее туда-сюда, то думая поставить в нос, то надеясь пустить сзади как поплавок (не получается).
Вечером пристаем к высокому цветущему берегу. Сочные зеленые травы даже в рассеянном вечернем свете кажутся такими яркими, будто это небесный Фотошоп. Всюду на Щугоре чувствуется первозданность: цветы здесь душистее, трава выше, деревья могучее. Задуманная Богом природа, не успевшая измельчать под рукой того, кто должен был беречь ее.
Сегодня мы оказываемся в сказочной круглобревенчатой избушке в глухом лесу, подступающем прямо к окнам. Стоит избушка в устье реки Торговой, которая впадает в Щугор, извиваясь в лабиринте холмов. Здесь особенно волшебно читать «Сказы» Бажова, сидя на бревне в росистой траве, — кажется, что действие этих таинственных историй происходит в окрестных лесах.
Одно из окон в избушке, над которым кто-то прибил рога оленя, панорамное — представляем, что здесь, как на сафари, можно наблюдать животных в естественной среде (или животные могут наблюдать за нами). И правда, в тетради отзывов обнаруживаем несколько записей о том, что близ домика живет медведь — на удивление дружелюбный. Следы лап больше человеческой головы действительно подходят прямо к стоянке.
Вот как встречу с таким следом на Щугоре описывает писатель-этнограф Флегонт Арсеньев: «Широкая лапа и оттиски громадных когтей убеждали меня, что сюда является Михаиле Иваныч для освежения водой своей клокастой особы. Признаюсь откровенно, мне сделалось жутко, как Робинзону, открывшему следы дикарей на необитаемом острове. А след был так свеж, что, казалось, медведь был здесь не только сегодня, но несколько минут тому назад».
Косолапого мы так не встретили, хотя снаряжали по звериным тропам экспедиции со свистками и тайно надеялись повторить то, что прочитали в путевом журнале: «Видели купающегося медведя». Зато довелось увидеть на этой стоянке снегирей посреди лета.
Переночев в сказке, распихиваем вафли и печенье из 50-литровой бочки по гермикам, а саму ее оставляем — вдруг кому пригодится. Тем более мы забираем со стоянки кастрюлю и сковородку, теперь заживем.
Дни девятый и десятый, 30 июня и 1 июля, четверг-пятница. От Торговой до подъема на Тельпос-из, далее дневка и стоянка Глубник
Ангел гор
«Нет, я не падал. Оказалось, весь я с головы до пят привязан к земле. И, странно умиротворенный, я предавался ей всею своей тяжестью. Сила тяготения показалась мне всемогущей, как любовь»
Антуан де Сент-Экзюпери, «Планета людей»
Сегодня группа разделяется: часть отправляется обживать следующую стоянку, часть высаживается на диком берегу, чтобы покорить одну из высочайших и труднодоступных вершин Урала — Тельпос-из. Самую суровую часть своего пути Щугор проходит именно в виду Тельпос-из, сначала приближаясь к нему, а потом огибая величественную гору и ее отроги.
Пока добираемся до места старта, видим снежную вершину с воды и не верим, что «нам туда». Тем более, большая часть дня, по нашему обычаю полудневок, уже прошла в ленивых гедонистических сборах под «Наутилус Помпилиус» и «Аукцыон». Но мы давно уже потеряли чувство времени, поэтому решаемся идти в ночь, тем более Ангел гор нам благоволит.
Дело в том, что погода на Тельпос-из настолько переменчива, что даже вошла в мифологию народов севера — коми считают гору священным обиталищем бога ветра Войпеля со скверным характером: по поверьям, «малейший звук голоса или стук, произведенный на этой горе, вызывает страшную бурю» (из путевых заметок Н. Е. Ермилова «Поездка на Печору», изданных в 1888 году). Не раз мы читали на стоянках, что группа надеялась подняться — или даже поднялась — но была захвачена врасплох Войпелем.
Выбираем самый короткий маршрут — 9,5 км (кажется, это в одну сторону). На руках у нас только любительское описание, составленное другими путешественниками: «Пройдите по лиственному лесу, огибая заросшую старицу. Обойдя ее, найдите один из рукавов Сухого ручья — мощенную крупной галькой дорожку среди деревьев. Следуйте по руслу на юг, и примерно через 600 метров выйдите на широкое русло каменной реки».
Приходят ассоциации с «Хрониками Нарнии» — Клайв Льюис похоже описывает вотчину великанов. Великанов мы не встретили, но было так же страшно: по выходу из первобытного папоротникового леса нас ждет курумник — нагромождение камней, которые веками стоят в непостижимом уму балансе.
Уральские горы — самые древние на Земле: их формирование началось, по некоторым данным, 600 миллионов лет назад (по другим — 350, что тоже вызывает уважение). Но понимание того, что камни соприкасаются тончайшими гранями миллионы лет, не делает их менее безобидными, и колени подкашиваютя, когда под ногой вдруг оказывается «живой» подрагивающий камень. Кажется, что вся эта груда от неосторожного шага покатится в пропасть. Убеждаешь себя, что это не осыпь и каждый камень весит тонну, но разве от такого легче?
«Ты просто не доверяешь себе», — объясняют мне. И правда, доверие — это риск, а здесь нужно рисковать. Шагая по глыбам яшмы, мы беремся за руки, и слова «если что — отпускай меня» не очень утешительны, когда знаешь, что ни за что не отпустишь.
После изнурительного подъема мы оказываемся в Горнем мире. Этот удивительный Озерный край на плато изрезан сотней ручьев, журчащих в зарослях одурманивающего и исцеляющего багульника, тимьяна, голубики, шиповника и белых цветов, пронизанных солнечным светом. Ноги по щиколотку утопают в кружевном мху, и хочется припадать к каждому ручью, напоенному талым снегом, и к спасительным яхонтовым горам, которые еще не распались на тысячи курумов.
Здесь мы устраиваем привал и встречаем рассвет 1 июля, наслаждаясь сырками «Дружба» и соленой рыбой в шоколаде (не спрашивайте), смотря на Северный полюс (по крайней мере, в его направлении), на границе Европы и Сибири, между цветов и снегов, которые сияют на таких близких вершинах. Нам еще предстоит сегодня поиграть в самые настоящие снежки. «Нет сокровища дороже, чем столько общих воспоминаний», — снова можно вспомнить Экзюпери, который так часто звучит у нас в эти дни.
Возможно, эта захлестывающая эйфория от красоты вызвана горной болезнью, потому что спустя некоторое время я вижу вдалеке гигантскую белоснежную статую бога Войпеля — которой, конечно же, нет в этом диком краю. Когда группа решает идти выше и снова начинается курумник, меня — со словами «Не спи, замерзнешь!» из фильма «Вертикаль» — оставляют ждать у ледника, чтобы забрать на обратной дороге.
Спать действительно нельзя: впереди бескрайние каменные поля, за спиной вершины, подо мной зияющие провалы меж камней, а на расстоянии вытянутой руки — снег, на котором остаются следы от стертых в кровь пальцев. Да еще и комары. Тучи комаров на высоте 1600 метров — обычно их сдувает яростный Войпель, но сегодня нет ни дуновения. Справедливости ради, на воде насекомых мы застали только в последние дни похода, на Ивана Купалу, поэтому не успели испугаться того, что на Урале приравнивается к казням египетским. Как гласит поговорка коми, «овод в Иванов день завтракает, в Петров день обедает, в Ильин день ужинает».
Итак, наша компания разделилась: Александр Васильевич и Леша, самые отважные, пошли штурмовать главную высоту Тельпос-из, Дима быстро поднялся и вернулся ждать со мной у ледника, а отец Иван, Тая и Сережа отправились на ближайший перевал, чтобы хоть глазком заглянуть по ту сторону.
На обратной дороге горы вновь сводят нас вместе. Мы идем по плато, где на этот раз обнаруживается капище Войпелю, устроенное коми-зырянами века назад: причудливым образом составленные камни производят неизгладимое впечатление на фоне естественных бонсаев — «танцующих» сосен и можжевельников, на которых громоздятся большие птичьи гнезда.
Снова спускаемся по Сухому ручью, по будто застывшим посреди березового криволесья каменным волнам, где бесстрашный Леша вызывается нести рога оленя, которые были найдены по пути. Продираясь сквозь тайгу, свистим и кричим: будто предчувствуя, что в этот самый момент с другой стороны горы Саша, Зоя и их друзья встают «сердечком», чтобы казаться больше и массивнее — и чтобы медведица с тремя медвежатами не решилась подходить ближе.
Спуск кажется бесконечно долгим, а мы начинаем походить на группу зомби со стеклянными глазами. Когда видим меж деревьями сверкание реки, со стонами протягиваем ей руки и наконец-то плюхаемся в воду, которая кажется теплой: 12 °С. Потом расставляем палатки и проваливаемся в сон.
Просыпаемся в семь вечера и понимаем, что больше полутора суток нас ждут на стоянке Глубник — Фотиния Степановна, Марина, Георгий. Спутниковый телефон мы взяли с собой, поэтому они в неведении — как прошло восхождение, спустились ли мы.
Приходится ускориться. Наконец и стоянка. Там вместо домика — поражающая воображение высоченная юрта оленеводов, свежесваренная уха, салат из щавеля, снова эйфория.
День одиннадцатый, 2 июля, суббота. Глубник — Седью
Ангел цветов
После приключений первых дней, на которые выпали и холод, и дожди, и волны, и пропасти, Ангел Щугора решил облегчить нашу долю.
На одной из стоянок по пути Фотиния Степановна, наш оплот домашнего уюта, собирает дивный букет пионов — это северный сорт марьямоль, в честь которого названа самая знаменитая народная песня коми о любви «Марья-моль» («Марьин корень»).
Послушать песню можно здесь.
Украшаем пионами-марьямоль лодку. Привязываем к ней рога и чудом спасенную колонку, шутим, что скоро на байдарке появятся картины и камин. Так и плывем, наслаждаясь ускользающей красотой берегов под Depeche Mode (просто включите Enjoy the silence и представьте, что весла вздымаются в такт).
Приближаемся к знаменитому Овин-камню, что в 7 км от устья реки Тельпос, посреди Щугора. Это огромный кусок скалы, диаметром 25 и высотой — 10 метров, с которых такой соблазн прыгнуть в глубокую темную воду. На островке рядом с Овин-камнем любуемся многообразием пород: фиолетовые, желтые, красные, среди них найден даже обломок вулканической лавы (это не асфальт!) и — совсем неожиданно — камень с вкраплениями золота, что говорит о наличии здесь золотоносной россыпи.
Уже по возвращении читаем, что золото в «Югыд Ва» действительно есть: согласно Википедии, Министерство природы не раз пыталось изъять из границ парка территорию золотоносного месторождения Чудное. По данным геологоразведки, объем золота в нем может достигать 600 тонн, но добыча уничтожит флору и фауну, поэтому в дело вступились «Гринпис» и ученые. Однако вопрос не разрешен и по сей день. Есть на Щугоре и единичные золотоискатели: по легендам, на реке в прошлые века было спрятано множество разбойничьих кладов, целые сундуки с золотом.
Останавливаемся сегодня в обжитой избушке, которую срубили Иван Иосифович и Иван Иванович, отец и сын — хотя поначалу у нас были разные версии их генеалогии. Домик такой душевный, обжитой, припасен даже чай с чабрецом на кухне, а во дворе висит свежее сало для птичек. Когда ложимся спать, есть чувство, что хозяева вот-вот придут и спросят «кто это лежал на моей кровати?», но они не приходят, а прилетают на жару печки только комары. Александр Васильевич и Дима по своему обычаю спят в палатках — завидная предусмотрительность.
Утром обнаруживаем записку: хозяева просят постояльцев принести пару камней с берега в фундамент будущей беседки. Охотно выполняем и отчаливаем.
День двенадцатый, 3 июля, воскресенье. Седью — Рублевая
Ангел скал
Сегодня по берегам появились скалы, а с ними и орлы. Плывем в тишине, только кукушка отсчитывает годы под редкий плеск весел. Слышно, как с весел падают капли, да хариусы и безымянные рыбы проплывают под лодкой и выпрыгивают из воды, а гагары с птенцами суетливо улепетывают к берегам. Вспоминается «Вино из одуванчиков», которое в походе читает Тая: «Здесь обитают мирные летние ветры и уходят в зеленые дебри, незримые, как призрачные киты». Мы даже придумываем называть большие камни под водой китами: «Смотри, кит справа, осторожнее, кит слева».
Застряв вновь на мели, видим непуганого любопытного оленя, выбежавшего прямо на нас и степенно продолжившего путь по пойменному лугу. Название Щугор, по одной из версий, и переводится как «место выпаса оленей».
Подолгу останавливаемся у скалистых берегов, не в силах отвести взгляд от гор над водой и под ней: на дне лежат огромные каменные глыбы, будто продолжение утесов. Название «Югыд Ва» переводится с коми-зырянского как «светлая вода», и правда, Щугор кристально чист и мы пьем из него, черпая воду ладонями с байдарки. Находим под водой даже блесну: маленькую красную рыбку, зацепившуюся за камни, — вот такая здесь видимость.
А может быть, это наше зрение стало настолько ясным? Впервые заметили сегодня на светлом небе молодой месяц, но казалось, что, смотря на него, видим полную Луну.
«— Сколько времени?
— Мои часы говорят, что времени нет. Показывают знак бесконечности».
И правда, здесь мы оказались в пространстве без времени и расстояний. За километражем давно перестали следить, а из-за полярного дня поход остался в памяти как один непрекращающийся рассвет. «Время и пространство уступают дорогу любви», — говорил святитель Николай Сербский, и здесь приходило понимание того, что речь — о любви Бога к человеку, которому Он вот так запросто приоткрывает Рай.
«Представьте, что это — уже вечность, и нет ничего больше, только здесь и сейчас».
«Остаемся здесь», — такие редкие реплики звучат в тишине.
День тринадцатый, 4 июля, понедельник. Рублевая — База ихтиологов
Ангел водопада
На стоянке Рублевая, где мы ночуем, есть очаровательная банька с клеенчатыми стенами и свежесрезанными еловыми вениками. Вода здесь такая мягкая, что и волосы струятся как вода.
Близ стоянки высится 500-летний кедр. Подумать только: местные долгожители — кедры, лиственницы, можжевельники — действительно могут достигать 600 лет, а это значит, что самые древние из них видели походы новгородцев на Югру в XV веке. Правда, кедров на Щугоре осталось немного: в позапрошлом веке промысел орехами был самым прибыльным на Припечорье и местные зыряне не просто собирали шишки, а срубали деревья.
Про этот кедр мы придумали, что охраняет его 500-летний бурундук, потому что гигант вырос из оброненного им орешка. Казалось, что в этом волшебном пространстве возможно и такое. Например, в путевом журнале мы сегодня прочитали: «Видели Карлсона». Что имелось в виду? Но разбираться некогда, нас ждут Верхние ворота, Вельдор-Кырта, один из объектов геологического наследия на Щугоре.
Описание их интригует: «На скалах выражены малые формы выветривания, представленные живописными столбами и причудливыми фигурами. Постепенно высота скал увеличивается до 40 м. На почти отвесных склонах ветром созданы разнообразные барельефы, напоминающие профили людей».
Приплываем к Верхним воротам и видим байдарки, которые обогнали нас, пустыми, включая одну байдарку прямо у скал, где нет выхода на берег. Сюрреалистичное чувство того, что все вдруг исчезли. Как мы радуемся, когда слышим голоса — все уже возвращаются с радиалки. А лодка у пещеры — это, оказывается, Марина с Димой штурмовали Ворота прямо с воды, непостижимым образом поднявшись на них по скальным уступам.
Уже на закате и мы начинаем восхождение к Воротам по исполинскому хвойному лесу, настолько древнему, что у него правда есть борода — всюду на ветру колышется уснея бородатая, фантасмагорический лишайник. Ноги утопают в реликтовых мхах и плаунах, которые росли на Земле до появления человека. На шум воды выходим к величественному водопаду, который обрушивает поток с высоты более 15 метров, — один из самых крупных на Северном Урале. Географ и глава Уральской экспедиции, профессор Э. К. Гофман сказал, что это прекраснейший из водопадов, какой он когда-либо видел.
А Флегонт Арсеньев рассказывал о нем так: «Вода разбивалась о два громадной величины камня; брызги летели в воздух и стояли в нем мелкой пылью. Выглянуло солнце и осветило лучами массу движущегося водного хрусталя, загорелась в нем разноцветная радуга, а водяная пыль окрасилась ярко-лиловым цветом. Ничего подобного в природе я не видал во всю мою жизнь».
Проведя в изумлении некоторое время у бурной воды, плывем дальше — к Средним воротам, Шер-Кырта, самым грандиозным на Щугоре. Ворота представляют собой величественные известняковые скалы высотой 60 метров, где скрывается множество глубоких пещер — есть даже длиною в 100 метров.
Исследовать пещеры не решаемся, хотя Александр Васильевич с Лешей покоряют ворота верхолесьем. Мы же останавливаемся на тихом течении, немея от восторга: очень уж это место напоминает Столпы Аргоната из «Властелина колец». Если смотреть на Ворота с определенной точки, можно увидеть их закрытыми — скалы смыкаются, будто Щугор готов пустить не каждого.
Красота красотой, но и прозе жизни мы не забываем: с чего-то решаем, что если прокричать в воротах желание, оно исполнится, и вопим — «Блинчики! БЛИНЧИКИ!»
Необыкновенно отзывчивое эхо соглашается, что это очень важно для счастья.
День четырнадцатый, 5 июля, вторник. База ихтиологов — Мичабичевник
Ангел непостижимого
На следующее утро нас и правда ждут божественные оладушки от шеф-повара Марины, испеченные на клубничном протеине, — что это, если не чудо?
Стоянка Ихтиологов, где мы расположились, очень интересна: на этом месте в 1975-90-х гг. была научная база Института биологии Коми, где исследовали биохимическую генетику рыб и гидробиологию. Генетика рыб на Щугоре и правда поражает: на берегу стоянки нами найдена голова щуки, которая больше человеческой.
Славно отдохнув, пускаемся в путь, чтобы сполна приобщиться к пространственно-временным аномалиям реки.
Например, трижды мы подплывали к абсолютно одинаковому острову: видели перед собой остров, который должен был остаться позади. Приходилось напоминать себе, что это разные острова, а не пространственная петля и мы плаваем по кругу. Хотя отзыв в одном из путевых журналов: «Путешествуем по Щугору пятый год подряд» — звучал уже несколько иначе.
Наблюдали и такой оптический эффект: по приближению к низовьям Щугор спускается вниз широкими, гладкими как зеркало, плесами, и перед нами все сливается воедино, кажется, что река становится лесом, а лес — рекой. На таких участках пути особенно видно, что Земля круглая: река будто повторяет эту форму, линия горизонта слегка скруглена.
Еще одна иллюзия преследовала нас: будто вода меняет направление и ты плывешь уже против течения — настолько явственно, что подташнивает и кружится голова.
Тут вольно-невольно задумаешься о вопросах выживания. Мы гребли параллельно с грозой и думали: если накроет, придется ставить палатку на диком берегу, а потом… потом искать яйца в птичьих гнездах, собирать коренья, грызть кору.
Но громовые тучи не разверзлись, и мы продолжаем наслаждаться всеми органами чувств. Слух блаженствует от абсолютной космической тишины, в которой слышен даже шум пролетающего высоко-высоко самолета. Зрение — от лучистых цветов летнего Урала, который напоминает шкатулку с драгоценностями. Обаяние ликует от доносящихся до реки ароматов болотных и луговых трав.
«Как вкусно пахнет Вселенная. У нее медовый аромат», — задумчиво произносит отец Иван. А потом добавляет: «Наверное, это медведь раздирает где-то дикий улей».
Ароматы правда разносятся в пространстве так, будто не существует расстояний. Вот и ближайшую стоянку мы чуем по запаху костра.
Приплываем на стоянку Мичабичевник — объект историко-культурного наследия и наше последнее прибежище на Щугоре. Встречаем здесь группу из Нижнего Новгорода «Ватрушки», которая обгоняла нас на день, как мы понимали по записям в журналах. Несколько семей с детьми, веселые и общительные, — первые люди, которых мы встречаем. Инстинктивная реакция: сделать вид, что мы друг друга не заметили, и рвануть на первую же дикую стоянку, где будем только мы и «пустота».
«Что же, мы нашли место на Земле, где в течение почти двух недель не видели никого», — говорит Сережа. И правда, не раз во время похода возникало чувство, что мы одни во Вселенной. Но сегодня, будто готовя к возвращению на «большую землю», Щугор сводит нас с людьми. Наблюдаем и группу геологов: несколько моторок с учеными, плывущими вверх по течению исследовать не открытые тайны Урала.
На стоянке Мичабичевник раньше была одноименная деревня, от которой не осталось ни следа, но осталось поле с «живым» туманом — он то прибывает, то убывает, как волна среди васильков. В тумане этом, казалось, можно увидеть силуэты домов и крестьян.
После войны здесь устроили колхоз «Красный рыбак», где заготавливали семгу и переплавляли в бочках в Печору. Когда запасы рыбы иссякли, промысел захирел, так и остался в деревне последний житель, Степан Савватьевич Мартюшев. Остатки его дома сохранялись до 2001 года. А уже после в окрестностях исчезнувшей деревни археологами была найдена стоянка первобытного человека.
Мы тоже чувствуем себя немного первобытными людьми и устраиваемся: часть группы располагается в маленьком домике, где живет большая крыса, часть ставит палатки под столетней елью — хранительницей Мичабичевника.
День пятнадцатый, 6 июля, среда. Мичабичевник-Усть-Щугор
Ангел прощания
На стоянке есть покосившаяся беседка — Пизанская, как мы ее называем. Рядом с этим несуразным и очень трогательным строением служим благодарственный молебен и отправляемся в завершающий сплав по Щугору.
Впереди нас ждут Нижние ворота — живописный каньон с пещерами, которые Н. Е. Ермилов в путевых заметках описывает так: «Наконец, мы достигли самого красивейшего пункта на Щугоре — местности, по-зырянски называемой Ульдом-Кырта, что означает „железные ворота“. Перед этими воротами река расширяется почти на версту, отчего течение становится медленным; образуется как бы обширное озеро. Для прохода реки горы как бы раздвигаются и образуются ворота, в которые с шумом врывается река, шипя, пенясь и страшно волнуясь: быстрота течения в воротах необычайно велика. Пройдя вдоль каменных стен, вы снова выходите на простор освобожденной от оков реки, волнение которой опять переходит в гладь… Трудно вообразить этот дикий, но величественный вид северной природы».
Подплываем к двум пещерам: по стенам одной стекает вода, в другой лежит вечная (здесь это научное понятие), нетающая глыба льда — а в паре метров от нее цветет шиповник и летают махаоны. Все вновь отправляются покорять Ворота, а я остаюсь ждать у пещер, собирая горную мяту.
Когда продолжаем путь, замечаем, что вода в низовьях совсем другая — под вуалью цветочной пыльцы, сияющей на солнце. В этой пыльце солнцем высвечена золотая дорожка, по которой мы отправляемся к Печоре. Не успеваем оглянуться, как оказываемся на КОП «у.р. Щугор» — финальной остановке. Отмечаемся, что наша группа успешно одолела более 300 км, и, без долгих прощаний, пересекаем Печору и разбиваем лагерь на каменистом берегу в деревне Усть-Щугор на слиянии рек.
День шестнадцатый, 7 июля, четверг. Катер до Вуктыла
Просыпаемся на раскаленном берегу, моем байдарки, складываем вещи, перебираем сувениры — прожженные дырки на одежде, сухие цветы, камешки.
Гуляем по Усть-Щугору. Это поселение на высоком песчаном откосе Печоры, откуда открывается вид на бесконечные таежные леса и хребты Приполярного Урала, известно как самое холодное место в Европе, где зарегистрировано несколько температурных рекордов: например, в декабре 1978 года во время ультраполярного вторжения с Карского моря температура опустилась до −58,1 °С.
Когда-то деревня, впервые упомянутая в 1784 году, была центром Усть-Войской области, с Щугорской Стефановской церковью (сожженной в революцию), церковно-приходской школой, земским училищем — а сейчас здесь всего пара жилых домов.
Вскоре за нами приплывает катер, куда грузимся вместе с «Ватрушками». Там уже едут пассажиры. Кто-то следует из Печоры в Вуктыл, 12 часов в пути, — для местных это как рейсовый автобус. По старенькой плазме крутят фильмы. Видим — это же «Последний богатырь» о том, как сказочные персонажи прорвались в современный мир. Чувствуем, что это про нас. Потом начинается «Матрица». «Это отличный день, чтобы быть живым», — говорит один из героев. И это правда так.
Несколько часов — и мы в Вуктыле, вызываем автобус. «С вами поедут еще четыре человека», — предупреждает по телефону водитель. А мы и не против, особенно когда из автобуса вдруг выходят Саша, Зоя, Рамиль и Коля, которые пережили свое удивительное приключение в горах и совершенно случайно воссоединились с нами на обратном пути.
Всю дорогу бурно делимся впечатлениями. Выносим по пути полсупермаркета: по цивилизации, оказывается, все-таки немного скучали. Зато на вокзале снова ложимся спать прямо на полу, и это самый сладкий сон.
День семнадцатый и восемнадцатый, 8-9 июля, пятница и суббота, Ухта — Москва
Ангел возвращения
После всех приключений похода старенький вагон без кондиционера в 30-градусную жару кажется сущей мелочью. Объедаемся черешней и земляникой, поливаем пол арбузным соком, строим планы на новые походы. В домике на стоянке Ихтиологов была подшивка старых изданий, и одна рубрика в журнале «Вокруг света» называлась Via est Vita — «Путь есть жизнь». Собственно, и весь поход можно было бы описать только этими словами.
По возвращению в Москву я рассказала о наших приключениях знакомой — уроженке уральской деревушки. А она говорит: «Знаешь, ведь Бажов не придумывал „Сказы“. Он дословно записывал то, что говорили ему местные. И до сих пор, когда приезжаю в родные края, встречаю людей, которые заходя в лес за грибами, сначала кланяются лесу, а идя на гору — кланяются горе».
Еще спустя несколько дней мне приснились жители деревни Мичабичевник, на месте которой мы служили молебен, — с благодарностью за молитву. Может быть, на Щугоре и правда нет времени и все живы.
Небольшая справка:
«Югыд Ва» — национальный парк в юго-восточной части Республики Коми, самый большой в России. На площади более 1,89 млн га находятся высочайшие горы Урала, более 800 высокогорных озер и река Печора, одна из самых чистых в Европе. На обширных территориях парка представлены 16 типов экосистем: гольцовые тундры, криволесья, болота, альпийские луга, уникальная первобытная тайга.
Это один из крупнейших природных резерватов не только России, но и мира. Флора и фауна включает множество редких видов, занесенных в Красную книгу РФ. Здесь обитают 40 видов млекопитающих, среди которых росомаха, волк, лисица, соболь, куница, рысь. По парку проходит традиционный маршрут миграции коренных народов, занимающихся оленеводством.
Охраняется ЮНЕСКО в составе «Девственных лесов Коми» — как территория исключительного эстетического значения и уникальных природных явлений. Девственными лесами считаются леса, неопределенно долго существовавшие и существующие без вмешательства человека.
P. S. Когда пару дней спустя после написания этого текста пришли новости о том, что в «Югыд Ва» горит более 50 гектаров лесов, предположительно из-за непотушенного костра, и снова пришлось вмешиваться «Гринпис», и парк ограничил доступ для туристов, — опять вспомнилась «Планета людей» Экзюпери и то, чему с такой очевидностью научил нас этот поход:
«Быть человеком — это и значит чувствовать, что ты за все в ответе.
Сгорать от стыда за нищету, хоть она как будто существует и не по твоей вине.
Гордиться победой, которую одержали товарищи.
И знать, что, укладывая камень, помогаешь строить мир».
