Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
В сегодняшний воскресный день, дорогие братья и сестры, совпавший с отданием праздника Воздвижения Креста Господня, мы слышали один из положенных для чтения на Божественной Литургии Евангельских отрывков, повествующих об исцелении дочери женщины хананеянки. Это очень непростое Евангельское повествование, которое, думаю, в той или иной мере, при чтении, при слушании, при размышлении, смущало или смущает нас. В нем мы слышали очень жестокие, на первый взгляд, слова Господа к этой женщине, которая просила Его об исцелении её беснующейся дочери.
Надо пояснить, что хананеи это были те народы, которые были изгнаны народом Божиим с той самой земли обетованной, где они пребывали до поселения Израиля, вышедшего из египетского плена. Хананеяне отличались чрезвычайным нечестием, это были люди, которые жили не просто по изволению своих страстей и похотей, это люди, которым была свойственна магия, свойственен был разврат и всякая нечистота, то есть все то, что вызывало и вызывает омерзение в сознании человека, более или менее стремящегося жить в нравственных категориях. Всё это, конечно же, отторгало от хананеев.
В Священном Писании о хананеях не единожды говорится, в частности в обращении Господа к Моисею: пусть они добирают меру своих беззаконий, чтобы уже окончательно быть исторгнутыми из пределов этой земли. И вот, женщина, принадлежащая именно к этому народу, народу нечестивому, беззаконному, приступает ко Христу, весть о Котором распространилась за пределы Палестины среди прочих народов, которые тоже слышали о Нем.
Когда человек живёт, не испытывая скорбей и жизненных невзгод, то ему особенно и Господь-то не нужен. А когда человек испытывает скорби и страдания, вот тогда этот человек нуждается в скорой помощи, он, может быть, и не отдаёт себе окончательного отчёта и ответа в том, истина ли это или заблуждение. Страждущий человек жаждет лишь помощи. Может, покажется нескромным с моей стороны, но мне вспоминается такой случай, произошедший некогда со мной.
Я уже нередко ссылался на замечательные паломничества, которые совершались в нашем викариатстве некоторое время назад при владыке Тихоне. Однажды мы ездили в Турцию по местам былой славы Византии, мы совершали Литургию под открытым небом в Эфесе, собственно говоря, в уже несуществующем городе, который входит в некий туристический комплекс развлечений, предлагаемый туристам. Эфес — это древний, старинный, античный город, от которого остались одни руины, какие-то колонны, фрагменты зданий, фундаменты и так далее. Там мы совершали Литургию под открытым небом уже в руинированном храме, где происходил Третий Вселенский собор, Эфесский собор. В Эфесе находилось много других святынь, которые, конечно же, поруганы, осквернены, обезображены, утратили окончательно свой первозданный вид и облик, но, тем не менее, память об этих святых местах осталась в сознании людей верующих, христиан, православных людей, потому что с этими местами очень и очень много связано.
В этом паломничестве мы остановились в одном городе, вполне знакомом и известном по названию, древнее название этого города упоминается в книге Деяний апостольских, Атталия, это сегодняшняя Анталья. Приезжают туда сотни тысяч туристов купаться и развлекаться, а это был город, который известен даже с того времени, когда здесь проповедовал апостол Павел.
Наша паломническая группа остановилась там только на ночлег, мы поздно вечером приехали, а рано утром нужно было ехать в ничего нам не говорящий сейчас город под названием Демре, а раньше это были Миры Ликийские. В Демре находится храм святителя Николая чудотворца, где почивали его многоцелебные, мироточивые мощи. Сама гробница сохранилась до сегодняшнего дня.
Так вот, рано утром нужно было выезжать, чтобы совершать Литургию, накануне поздно вечером раздался телефонный звонок. Владыка говорит, что к нему обратились из дипкорпуса и просят пособоровать и причастить одну их сотрудницу, русскую женщину. Она умирает в больнице от онкологии, четвёртая стадия. Причастить мы не имели возможности, у нас Святых Даров с собой не было, а пособоровать благословили мне. Это было уже около одиннадцати вечера. Я поехал в госпиталь, меня пропустили в реанимацию, там одни турки, абсолютно чуждая среда и прочее. Сейчас вы поймёте, почему я этот пример привожу.
Что было возможно сделать, было сделано у болезненного одра этой умирающей женщины, и даже соборовать её не пришлось, потому что она уже была без сознания, я лишь совершил молебен в присутствии нескольких близких ей людей и благословил эту женщину. Впоследствии я пытался узнать о ее дальнейшей судьбе, но мне к сожалению не удалось ничего о ней узнать.
Выходя из коридора реанимации, я направился к выходу, и вдруг ко мне подбежала пожилая женщина, турчанка, следовательно, мусульманка, это было просто невероятно, я опешил, она схватила подол моей рясы и буквально меня дёргала за рясу и чего-то просила., Я был ошеломлён. Я подумал это выражение какого-то возмущения от того, что здесь православный священник, а потом, сопровождающий меня человек сказал: вы знаете, она вас просит, чтобы вы помолились за её дочь. Я был несколько обескуражен, вот такая хананеянка, которая приступила со своей просьбой.
Конечно, это абсолютно разноименное сравнение по отношению к тому, что мы сегодня с вами слышали. Безусловно, в Евангелии — Христос Господь и женщина, которая умоляет об исцелении своей дочери, здесь — грешный священник идёт по коридору больницы. Но такая же женщина, чуждая христианству, не имеющего ничего общего с верой Христовой, далекая от догматических христианских истин, она видит, что это человек, который служит Богу, в данном случае это был я. Как к священнику она обращается с просьбой помолиться. Я попытался узнать имя болящего человека, это была дочь этой женщины. Как уж мог я в этой больнице, прочитал молитву, и она, как могла, молилась вместе со мной.
Это меня очень тронуло и очень впечатлило. Потому что когда человек действительно соприкасается с болью, он забывает о своём прежнем высокомерии, о часто свойственном нам снобизме, о своём атеизме. Неслучайно говорят, что в окопах, особенно тогда, когда человек сталкивается с реальной личиной смерти, приближающейся к нему, атеистов нет. Где скорбь, где смерть, там действительно нет неверия, там мольба к Богу, чтобы Господь помог, любым способом, любыми возможностями.
Сегодняшнее Евангельское повествование, нам именно об этом говорит. Женщина, которая была чужда Единобожия, которая в среде своего народа жила в беззаконии и грехе, мерзость которого немыслимо и не возможно представить нормальному и здравомыслящему человеку, она умоляет Христа, чтобы Господь исцелил, помиловал её.
Обратим сегодня на это особенное внимание, она говорит: Господи, помилуй меня! Она не говорит «помилуй мою дочь», она просит, чтобы помиловал её, потому что как это часто бывает, родительская скорбь настолько велика, настолько пронзительна, что сердце родительское не может не отождествлять себя со своим ребёнком.
Как-то я помню, рассказывал об одной женщине, со слов одного священника, которая подходила причащаться к чаше Христовой. Священник произносит тайносовершительную формулу: Пречистого Тела и Крови Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа причащается раба Божия… Женщина отвечает: Татьяна, ой, простите, Ирина. Священник сразу что-то заподозрил, как это можно, подходя к Чаше, спутать своё собственное имя, назвав чужое. Женщина, спохватившись, пояснила: простите батюшка, это у меня дочь Татьяна, у меня все мысли только о ней.
Но это, действительно, состояние любого материнского сердца, которое страждет о скорбях своих детей.
Поэтому женщина-хананеянка говорит: не дочь, а меня помилуй, потому что я стражду, и в этом смысле нет ничего странного, и думаю, каждый из нас прекрасно понимает, что родительское сердце с готовностью, с желанием страдало бы само вместо тех страданий и скорбей, которые претерпевают дети, наши дети. Бог даёт такое необыкновенное свойство любви, что мы, по крайней мере, по отношению к своим собственным детям, способны свидетельствовать такую любовь, такую жертвенность, такую беззаветность, которая ни перед чем не остановится.
Христос, несмотря на эту просьбу, мольбу, на этот вопль несчастной женщины, проходит мимо, Он делает вид, как будто не замечает и не слышит этой мольбы, обращенной к Нему. Тогда женщина вновь обращает свой материнский вопль к Господу, и просит теперь уже о том, чтобы Господь исцелил ее беснующуюся дочь. Ученики Христовы тоже просят, чтобы Господь отпустил её.
В этом Евангелии складывается такое ложное впечатление, что ученики, апостолы, более милосердны, чем Сам Христос, Который проходит мимо и Которому как бы и дела нет до этой женщины. Согласитесь, что такое впечатление складывается. Но как же так, почему ученики Христовы просят, чтобы Господь умилосердился над этой женщиной, а Сам Христос проходит мимо? Тот, имя Которому Любовь, Который говорит о милосердии, о сострадании, как будто и не замечает этой несчастной, страждущей женщины.
И тогда она вновь обращается, вместе с учениками, они уже вместе говорят: помилуй дщерь мою, она зле беснуется, — восклицает та женщина. На что Христос отвечает ей и ученикам: нехорошо отнять хлеб у детей и бросить его псам.
Ну что может быть оскорбительнее, чудовищнее, нежели то, что Христос произносит этой женщине. Ученики в ужасе, они не понимают и не способны понять, почему их Божественный Учитель так отвечает этой женщине. А женщина совершенно по-другому себя ведёт, совершенно иначе отвечает и говорит: да, Господи, но ведь псы и те крохами, падающими от трапезы господ, питаются под столом. Псам нет места за столом трапезничающих, им место под столом, но когда какие-то крохи падают с этого пиршественного стола, они тоже подбирают их и этим лакомятся.
Господь был поражён, Он был взволнован тем исповеданием, которое явила эта язычница, женщина, которая жила в чуждой Единобожию среде. Женщина, образ жизни каковой мы не знаем, но вместе с тем, она засвидетельствовала необыкновенную веру, необыкновенное смирение по отношению к Господу и по отношению к самой себе. Она отдаёт совершенно объективный, трезвый отчёт, кем она на самом деле является.
Известен случай из книги о преподобном старце Силуане. На Афоне и тогда, до революции, и сейчас, много приезжают трудников, которые приезжают потрудиться в монастырях во славу Божию, а кто-то может даже и какую-то копеечку заработать.
Так вот, в русском Пантелеимоновом монастыре был такой эпизод, действительно очень яркий в своём последствии.
Один трудник, один рабочий, грубый мужчина на замечание монаха сказал: а ты вообще, собака, замолчи. Вот нам, предположим, незнакомый человек в метро такое скажет, представляете? А монах говорит: это ты правильно меня назвал, ты почаще меня так, собакой, называй. Смирение монаха так потрясло этого грубого человека, что он совершенно изменился и поменял своё мнение, убеждение и другим человеком стал. Потому что смирение одного, если оно не поддельное, не фальшивое, не фарисейское, а настоящее, подлинное, действительно поражает окружающих людей. Потому что человек даёт себе вполне трезвую, объективную оценку, кем он является на самом деле.
И вот эта женщина, она прекрасно понимала из среды какого она народа приступает ко Христу. Это как бы несовместимо, есть действительно дети, а есть псы, она себя вполне искренно такой считает. И отвечает: так, Господи, но ведь и псам какие-то крохи перепадают, поэтому Господи, не оставь, спаси, Господи, пощади. Это поразило Христа, и Господь ей сказал: Ступай с миром. И исцеле дщи ея от того часа, то есть дочь ее исцелилась по вере и молитве материнской.
Сегодня мы о многом с вами, дорогие братья и сестры, говорим, многие вещи затрагиваем. Мне думается очень важным, особенно ярким моментом в сегодняшнем Евангельском повествовании, помимо многого прочего, выделить то, чем является молитва родительская за детей, как она способна горы переставлять, она способна из невозможного сделать возможное. Так же, как эта плачущая, стенающая мать хананеянка вымолила у Господа исцеление своей собственной дочери. Согласитесь, Христос, проходя мимо неё, безмолвствуя, ничего не отвечая, как бы игнорируя её, мог бы пройти мимо, и прошёл бы мимо, и она на это тоже могла обидеться. Как мы иногда входим в храм, у нас скорби жизненные, невзгоды, говорим: вот я свечку поставил, почему меня Бог не слышит, почему Господь тотчас же не исполнил моего прошения? А ведь я так в этом нуждаюсь. А она не отступает от Христа.
Мало того, Господь ей говорит и ученикам, нехорошо отнять хлеб у детей и бросить его псам, то есть это прямое оскорбление, но даже это её не отталкивает, это её не обескураживает, не заставляет обидеться, огорчиться и повернуть вспять. Она смиряется и говорит: поделом своим приемлю то, что Ты говоришь обо мне, но в любом случае, несмотря ни на что, что бы Ты не говорил, Господи, исцели мою дочь. И Господь врачует её дщерь.
Мы задаёмся вопросом, почему так жестоко Господь относится к этой женщине и в ее лице весь ее народ называет псами? Почему ученики в этом Евангельском повествовании нам кажутся более милосердными, более сострадательными, чем Христос? Святитель Иоанн Златоуст, рассуждая на эту тему, говорит следующее. Не думайте, что ученики были милостивее Христа, и что они тем самым упрекают Господа, просто они хотели скорее отделаться от неё, она им надоела, кричит им вслед и идёт за ними. Господи, дай ей, что она просит, чтобы отвязаться от нее.
Видите ли, мы тоже иногда делаем доброе дело, чтобы от нас отвязались, чтобы больше не приставали: на, возьми и больше не подходи ко мне. Это не милосердие, не сострадание, и поэтому Господь показывает ученикам, какими они в этот момент являются. Он показывает им иудейское понимание хананеев, которых всех прочих считали псами, а себя считали народом избранным. Вот Господь, как бы в зеркале, показывает ученикам, а в их лице всему израильскому народу, как они ведут себя по отношению ко всем прочим человекам, ко всем прочим народам: вы — так считаете, вы — так их называете, псами, а ученики, узнают себя в этом обличении Христа.
Но вместе с тем, Господь видит веру этой женщины, Господь сердцеведец, если бы на её месте была женщина меньшей веры и меньшего упования, конечно же, она не подверглась бы такому испытанию, и получила тотчас бы то, что хотела. Но Господь видит крепость её веры, твёрдость её упования, и испытывает её. Также Господь испытывает и нас с вами в нашей жизни. Если мы малодушны, если мы не уповаем на Бога, тогда Господь и в этом случае поможет нам, как немощным и слабосильным, но если Господь видит в нас хоть какой-то стержень, хоть какое-то пламя, горящее любовью к Богу, то Господь будет испытывать и возгревать это пламя в нас.
Вот такое дивное событие произошло сегодня на наших глазах, слыша с вами это замечательное Евангельское повествование об исцелении дочери женщины хананеянки. Пусть научит нас сегодняшнее Евангельское благовестие твёрдому и несомненному упованию на помощь Божию. Пусть научит нас твёрдой и несомненной, ни перед чем не останавливающейся молитвой за наших детей, чтобы в какие бы напасти и жизненные скорби, в какое бы нечестие бы не впадали наши дети, как происходит в наше время, показывающее нам, насколько грех овладевает сознанием молодых людей и они уходят прочь от Бога.
Пусть научит нас тому, что ничего нет невозможного для материнской, для родительской молитвы. Какие бы скорби не посещали бы нас через наших детей, мы должны неустанно, несомненно, твёрдо молиться, не так, как иногда это бывает «быть может поможет», а твердо и несомненно зная, что по-другому быть не может, кроме как Господь обязательно протянет руку Своей помощи и исцелит меня и моих детей.
Вот таковой молитва была у праведного Иоанна Кронштадтского, который без сомнения молился. Его спрашивали: батюшка, как вы так молитесь, что по вашей молитве такие необыкновенные чудеса творятся, Господь исцеляет неисцелимых болящих и в любых жизненных скорбях вам споспешествует. Он отвечал совершенно просто, не приводя особых откровений и свидетельств, которых от него ждали. Он говорил: верую, что Бог не может не помочь, потому что Его любовь к нам бесконечна, безгранична. Как можно сомневаться в том, что Он, имя Которому — любовь, не поможет нам.
Поэтому, дорогие мои матери, дорогие отцы, дорогие родители, я думаю, всем знакомы родительские скорби от детей. Казалось бы, самые родные люди, самые родные существа, ближе которых никого быть не может, а как часто они являются причиной скорбей и слёз материнских.
Но не будем опускать руки, а будем твёрдо уповать на то, что Господь обязательно помилует, Господь исцелит их от тех недугов, душевных и телесных, коими порою опутано их сердце, потому что не может Бог нам не помочь.
Будем всегда молиться Господу о том, чтобы Он не оставил нас и наших детей. Аминь.
