Во имя Отца и Сына, и Святого Духа.
Сегодня мы с вами, дорогие братья и сестры, за Божественной Литургией вновь слышали Евангельское повествование о том, как богатый юноша приступил ко Христу, задавая Ему, наверное, самый важный и самый главный вопрос, который существует в жизни человека: Учитель благий, что мне делать, чтобы унаследовать жизнь вечную? Всем нам, бесспорно, знакомо это Евангельское повествование, которое дважды в году преподносится вниманию боголюбия присутствующих в храме, и мне думается, что сегодня нет необходимости пересказывать этот Евангельский отрывок, а достаточно лишь будет первой строчки, которая была только что озвучена и которая станет предметом нашего сегодняшнего разговора.
Итак: Учитель благий, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Обратим внимание на то, что этот человек спрашивает Господа не о том, что ему делать, чтобы быть здоровым, что ему делать, чтобы карманы его были полны денег, не о том он спрашивает, что ему делать, чтобы найти красивую и умную жену, и чтобы дети его были послушны и благополучны в жизни, или что ему делать, чтобы встретить благополучно и спокойно свою старость. Об этом он не спрашивает, он спрашивает о самом главном: что ему делать, чтобы наследовать вечную жизнь и Царствие Небесное.
Каждый человек может сомневаться по тому или иному поводу, люди спорят, люди подвергают сомнению краеугольные, фундаментальные истины, в частности Евангельские истины, они могут им не доверять, они могут сомневаться в них, они могут им просто не верить, но вместе с тем ни один человек, первый из всех сомневающихся, не способен будет опровергнуть самого главного факта, факта того, что он умрёт. Ни один из нас не пройдёт мимо этой реальности, и независимо от того, верует ли человек в Господа или отрицает Его, живёт ли он по заповедям Евангельским или опровергает их. Каждый несомненно осознаёт, что он смертен, и что смерть – это самая неотвратимая реальность из всех существующих.
Что же получается? Получается тупик, получается безвыходность? Да – для человека, который отрицает бытие Бога, для него нет смысла в этой жизни и быть не может. Что бы он ни называл бы смыслом своего человеческого существования, это всё будет нелепо, это всё будет неубедительно, потому что всё это разбивается о бессмысленность того, что после смерти ничего нет. И оттого возникает страшная агония у существа, которое не признаёт или не может признать Господа.
У Достоевского есть замечательная фраза, которая всем известна: если Бога нет, то всё можно. Это действительно так, все нравственные законы, без Бога пытающиеся внешне существовать, беспомощны, ибо нет того единственного критерия, по которому Бог только лишь способен судить человека. И, если жизнь после этой таинственной мистической черты, именуемой смертью, прерывается, и после неё ничего нет, тогда никакой нравственный закон не способен остановить человека. Да, существуют какие-то уголовные, юридические границы, которые человек не может преступить, но вместе с тем, если Бога нет, то всё можно. А ведь, в самом деле, кто мне, в конце концов, указ, кто мне способен запретить то, чего я хочу?
Конечно не все люди, и из среды неверующих, скатываются до уровня подонков и существ, утративших и совесть, и честь, нет, и среди них есть люди достойнейшие. Почему? Да потому что нравственный закон, о котором мы сегодня говорим, он Богом премудро заложен в сознание человека, независимо от его убеждений и взглядов. И поэтому, как говорил ещё в древности, в античное время, Тертуллиан, учитель Церкви: душа по природе своей христианка. Конечно же, мы можем захламить эту душу чем угодно, какими угодно суррогатами её пичкать, чтобы она не знала истины во Христе Иисусе Господе нашем, но она не перестаёт, тем не менее, оставаться христианкой, потому что Богом таковою создана.
Вот как любой ребёнок, независимо от того, в какой он среде воспитывается, даже в среде каких-нибудь пропойц, алкоголиков и павших родителей своих, ребенок всё равно существо чистое и неповинное. Возрастая, видя эти дурные, срамные, страшные примеры вокруг себя, конечно же, он воспитывается на этих примерах, и эта чистота, которую Бог ему изначально даровал, со временем теряется. Также и душа человеческая, по сути своей, будучи христианкой, и не может быть иной, и поэтому естественно для каждого человека стремится к свету, а не к тьме. Для каждого человека естественно и совершенно нормально стремится к добру, а не к злу. Но, к сожалению, то, что отдаляет человека от Господа, накладывает порой неотвратимую и неизгладимую печать на сердце, совести человеческой, на уме его, на строе его мыслей и прочем.
Но вернёмся к основной мысли, которая уже была сегодня озвучена. Независимо ни от чего человек в любом случае осознаёт и понимает, что ему не пройти мимо черты неминуемой смерти. Один священник, я считаю, очень остроумно и блистательно однажды сказал в диалоге с атеистами, которые говорили, что наши церковные, христианские ценности сегодня совершенно неактуальны, они совершенно несовременны, да и вообще, в конце концов, уже был период времени в нашей недавней, новейшей истории, когда Церковь уже стояла на грани своего исчезновения.
На что этот священник замечательно ответил: позвольте с вами не согласиться, даже не потому, что наши храмы, пусть остававшиеся в таком незначительном количестве, были полны народа Божьего, а ещё и потому, что ваша идеология советская, безрелигиозная, она почти каждый день устами центрального телевидения и радио вещала о Евангельских ценностях. Так что позвольте с вами не согласиться. Атеисты удивлялись: Батюшка, это уж чересчур, такого не могло быть! Ну а как же, продолжал батюшка, по радио каждый день исполнялась хором центрального телевидения и радио песня, которая всем известна: Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я. Простите, мамы всегда не будет, и меня всегда не будет, это очевидно. Но стремление души человеческой, чтобы мама была всегда, и чтобы я был всегда, это неизбывное стремление души каждого человека. Конечно, это не апологетический аргумент в пользу бытия Божия и в пользу бытия души человеческой, но даже эта жизнеутверждающая песня, которую все мы знали наизусть, она заявляла именно об этом непреложном законе, о том, что человек – существо бессмертное.
А мы, осмысленные верою Христовою и Евангельским упованием, каждый день, как минимум один раз в день, говорим эти слова, когда читаем утреннее молитвенное правило. Исповедуя Символ Веры, мы говорим: чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Т.е. мы говорим, что я надеюсь, я жду и уповаю на то, что наступит воскресение всех умерших, и жизнь будущего века восторжествует в итого всего человеческого миробытия. Это является основополагающим, краеугольным камнем нашего христианского упования.
Поэтому мы с вами, дорогие братья и сестры, именно этого чаем, и поэтому именно сегодняшний Евангельский вопрос богатого юноши, который потом споткнулся об ответ Христа, но это уже тема другого разговора и мы решили сегодня ее не касаться. Думаю, вполне достаточно, чтобы именно вопрос о вечной жизни стал темой сегодняшнего нашего разговора, потому как, дорогие мои, это вопрос не праздный, это вопрос глубокий и очень серьёзный.
Повторюсь в том, что было сказано: никакие временные, скоропроходящие, пускай даже важные и необходимые здесь на земле ценности не имеют значения непреходящего, потому что всё это пройдёт, но не пройдёт самое главное — мы не пройдём мимо вечности, и вечность не пройдёт мимо нас. Поэтому, что мне делать, чтобы наследовать вечную жизнь и чтобы мне быть с Господом, и чтобы не утратить этого бесценного дара наследия вечной жизни, каковым Господь почтил существо, именуемое образом и подобием Своим, именуемое человеком?
У преподобного Симеона Нового Богослова есть такие замечательные слова, он говорит так: то, что здесь не началось на земле, никогда не сможет начаться в вечности, и только лишь то, что здесь началось, сможет продолжаться там. Как человек, не верующий здесь в Господа и не стремившийся здесь приобрести все необходимые качества, которые являются основными для наследия вечной жизни, сможет их там приобрести?
Я прошу прощения, приведу такую шутку. Один больной накануне операции спрашивает у хирурга: скажите, а после операции я смогу играть на скрипке? – Ну почему нет, конечно же, сможете. Вот интересно, – отвечает больной, – до операции не играл на скрипке, а после операции заиграю на скрипке. Вот то же самое происходит и здесь, понимаете, если я не жил по-христиански здесь на земле, то, как я после смерти смогу быть христианином и жить в том Царстве любви, которую Христос дарствует всем любящим Его.
Апостол Павел говорит нам совершенно замечательные слова, мы очень часто их вспоминаем, он говорит: око того не видело, ухо того не слышало, на сердце то не приходило, что Бог уготовил любящим Его. Действительно, мы не знаем, мы даже не способны постичь того неизреченного блаженства, той неизреченной красоты и радости, каковую Господь уготовил любящим Его. Но если здесь на земле человек отказывается от того, чтобы хоть что-то сделать, для того чтобы стать наследником этой небесной радости, как он там сможет всё это приобрести. И если мы по милости Божией здесь на земле навыкаем к тому, чтобы быть во Христе Иисусе Господе нашем верными Ему, добродетельными, благочестивыми, стремимся к тому, чтобы та грязь и накипь наших грехов и беззаконий оставила нас, исповедуя свою совесть, каясь в своих грехах и причащаясь Святых Таин Христовых с одной целью, чтобы всегда быть со Христом, то это в той будущей жизни человека приобретёт ещё большее своё развитие, своё совершенствование.
И это будет всегда, мы будем всегда в Господе. А если человек здесь на земле от всего этого отказывается, тогда он не сможет там ничего приобрести. И как это горестно и страшно будет осознавать тому или иному существу человеческому тогда, когда Господь призовёт его, закрыв глаза ему физическою смертью, и человек раскроет их для блаженной вечности, а там себя не обретёт и не увидит. Есть такое выражение «широко закрытые глаза», вот там это действительно будут широко закрытые глаза, потому что там они не способны будут открыться для вечности, для радости в Господе.
Всё человек будет понимать, для него это будет катастрофа, потому что то, чем здесь он пренебрегал, что подвергал насмешке, сомнению и на что всегда ему времени не хватало, там станет основным и главным. Но время земной жизни прошло и прошло безвозвратно, и кроме печальных стенаний «зачем и почему я в своей жизни ничего не сделал доброго, чтобы быть наследником этой радости, которую Господь любящим Его уготовил», ничего у него не останется.
Поэтому, дорогие братья и сестры, вопрос сегодняшнего книжника, который приступает ко Христу и спрашивает, ибо он тем всерьёз и по-настоящему озабочен, что ему сделать, чтобы наследовать вечную жизнь, пусть будет всегда начертан на скрижалях нашего сердца. Чтобы этот вопрос огнём пламенел в нашем разуме. Чтобы мы каждый день своей жизни посвящали тому, чтобы что-то доброе сделать, что способно ввести нас в Царство Небесное, потому что мы знаем, что далеко не всё способно войти в радость с Господом. Апостол евангелист Иоанн Богослов, Тайнозритель, говорит в 21-ой главе «Откровения» своего, что ничто скверное и ничто нечистое не войдёт в Царствие Небесное. И если мы приобщены к нечистоте и скверне, то мы вместе с нею не способны будем войти в вечную жизнь и радость с Господом.
А посему, используя то, что Господь нам всем прещедро дарует: покаяние, молитву, причастие Святых Христовых Таин, стремление, желание, потребность творить добро тем, кто нуждается в нашем добре, – всё это споспешествует тому, чтобы каждый день нашей жизни не втуне был прожит, а даровал нам то приобщение вечной радости, о которой вопрошает книжник в сегодняшнем Евангельском повествовании, обращаясь ко Христу. Чтобы не только ответить на вопрос, что нам делать, Господи, чтобы спастись (ибо я думаю, что каждый из нас в большей или меньшей степени знает, что ему делать, чтобы наследовать вечную жизнь), но ответив на этот вопрос, поспешить исполнить то, что Господь всем нам заповедует ради наследия вечной жизни и Царствия Небесного. Аминь.
