Во Имя Отца и Сына и Святого Духа.
Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века – этими словами мы свидетельствуем свое твердое и незыблемое упование на то, что Христос – Победитель смерти, на то, что это составляет главное упование нашего христианского звания. Сегодня, дорогие братья и сестры, в канун воспоминания Страшного Суда, мы творим поминовение всех наших сродников от века почивших, всех тех, за кого сегодня мы пришли вознести свои молитвы, и о ком Церковь сегодня дерзновенно просит Бога, чтобы Господь простил всякое их согрешение вольное и невольное и увенчал их бессмертную жизнь Небесным Царствием.
Завтра, как уже было сказано, Церковь воспоминает, приближаясь к Великому посту, Страшный Суд, ставит нас лицом к лицу к тому страшному испытанию, которое будет ожидать каждого из нас без исключения. И это воспоминание, всегда очень важное, очень назидательное, очень значимое для всех нас, потому что это приводит нас к трезвению, ибо в своей суете, в своей повседневности мы очень часто забываем о самом главном, о том, что ожидает нас после нашей смерти.
Сама смерть не может не страшить человека, но, так часто встречающаяся обезбоженность, некая утрата главных, основных жизненных понятий иногда действительно искажает в нас с вами, дорогие братья и сестры, то, чего должно больше всего страшиться. Не смерть должна пугать и страшить человека, хотя мы боимся именно ее, боимся того, что мы расстанемся с этой жизнью. К сожалению, особенно священникам приходится видеть такую страшную, я бы сказал даже очень неприглядную картину: когда приходится напутствовать перед смертью даже верующего человека, и ты видишь в глазах этого человека ужас от того, что он боится смерти, он страшится ее, он не хочет даже слышать о ней.
Мы не знаем, как каждый из нас будет умирать, поэтому это говорится не в качестве порицания или осуждения, потому что не ведомо как мы будем умирать, как мы будем переходить эту грань между земной юдолью в вечность. Я говорю о верующих людях, я не говорю сейчас о людях, не знающих Бога, в храм Божий не ходящих и не имеющих упования на наследие Вечной Жизни, а о нас с вами.
В нашем окружении заболевает человек каким-то серьезным недугом, страшным, смертным недугом, и мы боимся ему об этом сказать. Как бы из некоего ложного гуманизма, мы говорим: Что ты, да ты еще всех нас переживешь, ничего страшного, эта болезнь не к смерти, это абсолютно не повод для того чтобы тебе впадать в отчаяние.
Нам иногда кажется, что в этом есть какой-то здравый смысл. Конечно же, мы должны как-то подбадривать человека, и, наверное, каждую подобную ситуацию мы должны рассматривать индивидуально и с учетом того, с кем мы имеем дело. Но все-таки, в чем же заключается наше с вами упование на Христа? В чем заключается наше с вами вера в Господа, если мы пытаемся всячески обмануть человека и обмануть себя.
Мы говорим умирающему: Это еще не самое главное, это еще не то время, когда нужно все свои жизненные ресурсы и силы употребить для того, чтобы уготовить себя к встрече с Богом, поэтому, ты не переживай, ты ни о чем серьезно не задумывайся, все будет хорошо, ты еще поправишься, и так далее и тому подобное. И вместе с этим, как нам кажется, мы утешаем человека, ободряем его, но при этом лишаем человека трезвости в том, что его ожидает встреча с Богом, и к этой встрече необходимо приготовится. Как необходимо приготовится каждому из нас.
Если мы как-то праздно отмахиваемся от мысли о совей собственной смерти, о том, что она где-то там за горами и долами, то мы не просто глубоко заблуждаемся, а совершаем тотальное преступление по отношению к себе, ибо мы должны трезво и объективно воспринимать то, что смерть с каждым прожитым днем приближается все ближе и ближе.
Так в чем же заключается это свидетельство, которое было приведено в самом начале нашего с вами разговора и которое мы произносим за каждой Литургией и при чтении утреннего молитвенного правила: Чаю воскресения мертвых. То есть ожидаю, жду воскресения мертвых и жизни будущего века. В чем же заключается, если мы боимся самой смерти. Так вот не смерти должно боятся, не ее страшиться. Святитель Иоанн Златоуст говорит: Смерть страшна человеку, живущему в пороках, грехах и беззакониях, вот для него смерть страшна. Что его ожидает там за порогом смерти? Для христианина, пытающегося, по крайней мере, жить по-Евангельски, смерть — это утешение от того, что он встречается с Господом.
И в этой связи, нам, конечно же, должно страшится того, что ожидает нас после смерти – Страшного Суда Божия, о чем будет нами всеми говоримо завтра за Божественной Литургией, потому что завтра мы вспоминаем именно это событие – Страшный Суд Божий. Мы не знаем, когда он произойдет, когда это свершится в историческом контексте, но это может случится и случается гораздо раньше, чем мы себе представляем и думаем. Мы умираем и предстаем пред очами Божьими. Мы предстанем на Страшном Суде Божием, этого и должно страшиться, не самого перехода, не самого мгновения разлучения души от тела, а того, что ожидает нас за тем порогом – встречи с Богом. Конечно, мы не можем не страшится, это совершенно очевидно, потому что вместе с тем мы понимаем, что нам нечего будет сказать в свое оправдание, нечего сказать на Страшном Суде Христовом. Вот это действительно то, что по-настоящему заставляет нас об этом задуматься, о том, что ожидает всех нас.
Но вместе с тем, Церковь неслучайно именно в этот день устанавливает вселенское, то есть всецерковное поминовение усопших православных христиан, потому что мы уповаем и твердо веруем в то, что Господь примет нашу убогую мольбу, наше убогое ходатайство и молитвенное заступничество за наших усопших сродников, которые уже сами по себе лишены этой возможности. Вот мы еще здесь, находясь в теле, находясь в здравии, многое способны сделать для спасения своей души. Усопшие же – ничего в своей жизни, в своей вечной участи изменить уже не способны, потому что, как говорит Слово Божие: В чем застану, в том и судить буду. В чем Господь застанет человека, в том и будет состоять Суд Божий к этому человеку, и потому, на нас с вами возлагается величайшая миссия, величайшая надежда со стороны усопших, что мы будем за них молиться Богу. И именно поэтому наши молитвы о упокоении наших сродников, родных, близких, знакомых имеют величайшее значение. Значение, которое переоценить невозможно и немыслимо.
Я всегда говорю, подчеркиваю и настаиваю на этом: нет ничего выше и совершеннее того, что мы способны дать нашим умершим сродникам, нежели наша молитва о их упокоении. Особенно Божественная Литургия, за которой сейчас мы с вами предстояли. Я уже много раз приводил этот пример, и даже без меня это известно, есть многочисленные примеры литургийного вспомоществования усопшим. Один из них много раз приводился в качестве яркой иллюстрации. Старцу, иеросхимонаху Алексию, который нес послушание у мощей святителя Феодосия Черниговского, перед его прославлением явился сам святитель и сказал: Я благодарю тебя за то, что ты нес усердие своего служения, находясь у моих останков, теплил лампады, зажигал свечи и прочее. Прошу тебя, помяни моих родителей за Божественной Литургией: Никиту и Марию. И этот старец говорит: Как же ты, святитель Божий, находясь у Престола Божьего, в Царствии Небесном и просишь моих убогих молитв за своих родителей, неужели твои молитвы не дерзновеннее и не всесильнее, нежели то, что я, грешный монах могу совершить здесь на земле? На что святитель Феодосий отвечал: Да, многое от Господа нам даровано для заступничества и ходатайства просящих у нас помощи, но знай, то, что совершается за Божественной Литургией выше того, что совершаем мы здесь.
То есть, Литургийное поминовение, как мы видим из этого необыкновенного и удивительного примера, выше, совершеннее, действеннее даже молитв святых угодников Божиих, находящихся у Престола Благодати, потому что здесь совершается Бескровная Жертва. Здесь вновь и вновь мы переживаем ту самую Пребожественную Тайную Вечерю, именно здесь Господь являет это дивное чудо – искупление рода человеческого от вечного проклятия и смерти, потому что все те, за кого мы молимся, за Божественной Литургией, об этом говорится из раза в раз, и мы должны всегда помнить и всегда себе об этом напоминать, выше любого другого поминовения. Любая молитва важна, любая молитва спасительна, но всесовершенным выражением этой молитвы является поминовение за Божественной Литургией, потому что после причастия верных Пречистыми Тайнами Христовыми, священник, заходя в Алтарь, ссыпая из дискоса частицы, изъятые из просфор о здравии и упокоении всех, о ком совершалась молитва во время Литургии, произносит дерзновенные и величайшие слова: Отмый, Господи, грехи всех зде поминавшихся Кровию Твоей Честною, молитвами святых Твоих. Вот что за величайшее Таинство мы совершаем, Богу содействующу, приходя к Божественной Литургией.
И вот сегодняшний день поистине можно называть днем величайшей радости для наших усопших сродников, для всех тех, о ком сегодня Церковь дерзновенно возносила свои молитвы ко Господу, потому что мы веруем, что этими молитвами, не в силу наших убогих, немощных заслуг и способностей, а в силу той Благодати, которую Христос прещедро дарует всем нам, а наипаче тем, за кого мы сегодня молились, Господь увенчает их бессмертные души наследием Вечной Жизни. Об этом всегда будем помнить, дорогие братья и сестры, всегда будем стремиться неленостно исполнять это усердное послушание ради усопших родных и близких, чтобы Господь принял их бессмертные души, очищенными и удостоившимися вечной радости и Царствия Небесного, ибо Он Благ и Человеколюбец. Аминь.
