Во Имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сегодня за Божественной Литургией, дорогие братья и сестры, мы слышали притчу о сеятеле. Мы многократно говорили, часто рассуждали и размышляли на предмет этой удивительной притчи, которую Спаситель мира Господь наш Иисус Христос предлагает всем Своим последователям, всем слушающим Его. Нет, наверное, особой необходимости повторяться в пересказе этой замечательной притчи, которая известна всем и каждому, говорящему о том, как сеятель сеял семя, и в какую разнообразную почву попадало сеемое им зерно, и, соответственно, приносило плод, который, безусловно, объяснялся той почвой, на которую попадало это семя.
Мне представляется, что каждого из нас это евангельское повествование касается прямым образом, потому что очень часто, дорогие братья и сестры, мы, люди верующие, люди церковные, осмысливающие свою жизнь, в первую очередь, стремлением или попыткой в стремлении к Богу, главной и основной целью нашего земного бытия, смыслом нашего существования, выражающееся по самому большому счету спасением нашей бессмертной души. Но не все, что сопутствует нам здесь на земле, не все, к чему мы часто прилепляемся своим сердцем и своей жизнью, далеко не всегда способно раскрыть для нас врата вечной жизни и Царствия Небесного. И во многом, наше духовное христианское состояние зависит о того, как мы слышим слово Божие.
Неслучайно, евангелист Лука, память которого сегодня празднуется и прославляется, воспроизводит в своем Евангелии слова Спасителя, которые обращаются ко всем нам, и говорит: Внимайте, блюдите, како слышите. То есть, внемлите тому, как вы слышите. И сегодняшнее евангельское повествование говорит нам о том, как мы слышим слово Божие и как разнообразно, как, порой, противоречиво, как разрозненно бывает наше восприятие Божественного глагола, обращенного к нам. Речь идет именно о нас с вами, не о ком-то, не о людях внешних, а о каждом из нас. Как по-разному мы воспринимаем слово Божие, обращенное к нам.
Кому из нас не известно столь удручающее свойство – рассеянность и блуждание помыслов. Мы ведь все об этом говорим, подходя на исповедь. Я думаю, вряд ли кто из нас пройдет мимо этого удручающего состояния, свойственного всем нам. Когда мы читаем тот или иной молитвенный текст, когда мы читаем Священное Писание, как часто мы ловим себя на том, что, прочитав, пробормотав или пробежав глазами, что-то ставшее привычным и обыденным, осознаем, что ни единого слова не поняли из того, о чем сейчас шла речь. Как это бывает формально, как это бывает поверхностно, а, следовательно, никакой пользы это не способно нам принести.
В Евангелии мы находим такие слова Спасителя: Не всякий, говорящий Мне Господи, Господи, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего. Вот и мы очень часто произносим и обращаемся по разного рода поводам к Господу, молимся, читаем правило, но очень часто это может оказаться, как бы страшно это не прозвучало, грехом против заповеди, данную Господом еще Моисею: Не приемли имени Божьего всуе.
Мы очень часто всуе, в пустоте, суете, бессмысленности произносим имя Божие. Сегодня, слушая евангельское повествование, мы осознаем, что часто наше сердце подобно придорожной канаве. Наше сердце часто похоже на проезжую дорогу, где снуют всевозможные транспортные средства, и, конечно же, что может доброго привиться на этой почве, если она бесконечно и постоянно истаптываема тысячами человеческих башмаков, где снуют в разные стороны машины. Что может на этой дороге, на этой земле родится? Конечно же, ничего. И очень часто, наше сердце похоже именно на эту истоптанную колею, где снуют то в одну то в другую сторону помыслы, подобно некоему калейдоскопу, мгновенно меняющему тысячи картин в секунду. Разве что-то доброе и светлое способно остаться в этой кутерьме сердечной, а уж тем более, привиться и пустить свои корни, а уж подавно, принести благие плоды посаженного?
Я не знаю, что чаще встречается в нашей жизни из тех категорий, каковым Господь в Евангелии уподобил наше сердце. Или проезжей дороге, или каменистой почве, лишь сверху припорошенной видимостью земли, и где любое брошенное зерно не способно будет что-либо из себя произвести. Оно погибнет, оно обречено – и эту землю Христос уподобляет человеческому сердцу. Часто наше сердце бывает подобно камню, граниту, который не способен ничего доброго, святого, ласкового, любящего из себя дать. Быть может, даже мы и сами это осознаем и понимаем, но вместе с тем, этот гранит остается бездушным, а, следовательно, беспомощным камнем, неспособным ни на какое доброе и светлое чувство. Очень часто наше сердце похоже на камень нашей жесткостью, озлобленностью, раздражительностью, гневливостью, неприятием окружающей действительности. Оно поистине подобно булыжнику вместо горячего, любящего и пламенеющего сердца, которое должно пребывать в нас.
А иное состояние, о котором говорит Господь, тоже очень распространенно. Вреде бы добрая земля, вроде бы хорошая, но сколько сорняков, всевозможного чертополоха и бурьяна поселилось и вогнездилось на ней, ведь эта земля не занята, и поэтому сорняки очень быстро осваивают эту почву. И даже что-то доброе из посеянного, что с поспешностью может быть и пожелало бы вырасти на этой земле, тут же подавляется сорняками, выросшими прежде доброго семени. Вот в нашей жизни это тоже очень узнаваемо. Наша суета, наша бесконечная погоня за временным, ничтожным, не имеющим никакого смысла, убивает бездарно и бессмысленно все доброе и святое, что Господь пытается посеять в нашей жизни.
А есть другая земля, о ней тоже говорит Христос, это земля плодородная, добрая, чистая, избавленная от сорняков. Но каждый из нас прекрасно понимает опытом своей жизни: чего стоит добиться, чтобы твоя земля, поле, земельный участок был чист от всякого рода сорняков. Какой труд необходим от самого хозяина, чтобы постоянно пропалывать, постоянно очищать, постоянно выдергивать эти сорняки, чтобы ничего дурного не смогло воспрепятствовать, чтобы выросло доброе и плодородное семя. Вот об этом нам говорит сегодня Христос. Каждый из нас должен задуматься, чем он является по своей сути, чем является его сердце.
Сегодня мы слышали не только евангельское повествование, но и апостольское чтение, которое всегда предлагается за Божественной Литургией. Мы слышали замечательные слова апостола Павла, рассказывавшего о своем духовном пути, о том, какие скорби он претерпевал, какие искушения, какие всевозможные испытания, выпадавшие на его долю. Кроме всего прочего, он рассказывал о той духовной борьбе, которая ему сопутствовала, которая, впрочем, сопутствует каждому из нас. Он говорил: Мне приставлен пакостник плоти, ангел сатаны, чтобы пакости мне делать, я трижды просил Бога, чтобы Господь отнял от меня сего пакостника плоти, но Господь отвечал: Моя сила в немощи совершается, и тебе довольно той благодати, которую ты имеешь. Здесь мы видим, как узнаваемо то, что происходит в жизни каждого человека. У каждого из нас есть пакостник плоти, который пытается запинать нас на пути к Богу.
Но и здесь очень важным является то, как мы слышим глагол Божий. Вспомним того же апостола Павла, помните кем он был? Он был гонителем христиан. Он не только не слышал обращенное к нему слово Божие, а гнал тех, кто сеял это слово. Но однажды, случилось так: Бог угадал такое мгновение, такую минутку в жизни этого человека, что тот не смог противиться, что ему сказал Господь. Господь явился ему на пути в Дамаск, куда он шел, чтобы развязать масштабное гонение на христиан. А здесь Господь ему Сам является. Павел слепнет от этого необыкновенного, неизреченного небесного сияния, и голос с неба говорит: Савл, Савл, зачем ты Меня гонишь? На что Савл вопрошает: Кто Ты, Господи? На что Господь ему отвечает: Я Христос Иисус, Которого ты гонишь. И здесь происходит чудная перемена в человеке, и Павел говорит: Что повелишь мне делать, Господи? Еще минуту назад он шел с озлобленностью гнать христиан, а здесь покорно говорит: Что повелишь мне, Господи? Вот как человек был близок к Богу. Он был ревностен и в том фарисейском учении, которому был верен до призвания Христом, и эта ревность, как он сам называл ее, ревностью не по разуму, ей было свойственно слышать глагол Божий, ибо его сердце не было глухо.
Как бы это тавтологически и парадоксально не звучало, но он был более слеп, чем глух. Он слышал глагол Божий, а слеп был к истине Христовой, и здесь Господь дает ему возможность прозреть, говоря: Я Тот, Кого ты гонишь. И Павел тут же, мгновенно забывает все — о тех преданиях, к которым он был ревностно привязан, соблюдал и физически старался насаждать их в среде инакомыслящих, в особенности в среде христиан. А здесь: Что повелишь мне делать, Господи? Вот как глагол Божий касается сердца человеческого. Потом апостол Павел скажет в Послании ко евреям, неслучайно, именно к своим сородичам: Слово Божие подобно мечу обоюдоострому, которое пронзает сердце до разделения души и тела.
По отношению же к нам это слово Божие, какое имеет действие? Оно не то что не пронзает, а так, скользит лишь по поверхности нашей жизни.
Надеюсь, я не ошибаюсь, ибо хочу о всех хорошо думать: каждый из нас, уверен, ежедневно читает Евангелие, Священное Писание. Но как оно касается нас? Пронзает до разделения души и духа и всего нашего человеческого существа? Увы нет, лишь скользит. Мы, порой, так воспринимаем прочитанное: как это хорошо я прочитал, надо будет сродникам своими пересказать, – думаем мы. Какие сродники, ты себе это усвой, это тебя касается, а не твоих соседей, сослуживцев, родственников, ты имеешь к этому самое прямое отношение. К тебе сегодня Христос обращается, а не к кому-то. Вроде бы, благочестивый помысел – с кем-нибудь поделиться прочитанной глубокой мыслью. Но это не более чем наше тщеславие. Я сейчас научу вас, как надо жить, – порой думаем мы. Ты себя научи. Врачу, исцелися сам, – говорит нам Господь.
Вот недавно в одной семинарии была встреча, посвященная церковному уставу, тому, как совершается богослужение. Один очень образованный, замечательный священник прочитал блистательный доклад об особенностях церковного богослужебного устава. Но один из слушателей, священников, тогда язвительно сказал: Любопытно, а вот если бы сейчас апостол Павел послушал этот доклад, или пришел бы к нам в Церковь, он бы понял, что здесь происходит? Кто-то на эту реплику возмутился, кто-то ухмыльнулся, кто-то иронично отнесся, но еще один священник, глубоко мыслящий сказал: Вы знаете, наверное может быть апостол Павел не сразу понял бы, что происходит, если бы пришел бы в современный храм, став сомолитвенником присутствующих в нем, потому что Богослужение формировалось в течение веков, и, конечно же, возникали свои особенности, были какие-то осмысления. Разумеется, центральная, главная часть, Евхаристия, осталась неизменной, но и апостолу Павлу потребовалось бы какое-то усилие, чтобы понять, что происходит. Но конечно же, когда он услышал бы возглас «Твоя от Твоих», или «Придите ядите…», конечно же, было бы понятно, о чем идет речь. Естественно, Богослужение формировалось не мгновенно, не тотчас же, а постепенно, и поэтому апостол Павел, неверное, не сразу понял бы, где он находится, но это не самое главное.
Другой вопрос задал это священник, возразивший на ту ироничную реплику. Он сказал: Не это самое главное, а главное другое, вот если бы апостол Павел пришел бы сюда, в этот храм, узнал ли бы он в нас с вами христиан, посмотрев в наши лица, заглянув в наше сердце? Узнал ли бы он в нас настоящих христиан? Я не знаю, если бы он меня увидел, то вряд ли бы он увидел во мне настоящего христианина. Я надеюсь, что это не касается вас.
Вот это очень серьезный вопрос, потому что мы стали настолько далеки и настолько поверхностны в восприятии слова Божьего.
Это касается, опять же, сегодняшнего евангельского повествования. Чему подобно наше сердце, какой земле? Автостраде или выгребной яме? Чему можно его уподобить, наше сердце – чему угодно, но не многие могут сказать о себе: мое сердце это та добрая и плодородная земля, которая с жаждой принимает Божественное семя, Божественный глагол, который Господь, чает посадить в глубинах моего сердца и дождаться плода.
Я не знаю, наверное, есть такие люди, которые могут о себе это сказать. Я этого не могу сказать о себе, от чего становиться горько и печально, и это заставляет нас всерьез и по-настоящему задуматься: как мы слышим это слово, как мы воспринимаем все, что Господь нам говорит. Не кому-то, не рядом стоящему, а именно мне. Способно ли мое сердце измениться?
Здесь много людей, чей духовный церковный опыт измеряется десятками лет, но вот если мы себе зададим вопрос: настолько мы стали лучше, одухотвореннее, чище? Иногда мы понимаем, что стали в чем-то лучше, чем были когда-то, а иногда нет. Иногда мы понимаем, что ничего доброго в нас не произошло, и те страсти, которые бурлили и кипели когда-то, они и сегодня дают о себе знать. Они не дают нам покоя, мы их не умертвили, эти страсти ведь тоже пытаются овладеть нашим сознанием и нашей волей. Сегодняшнее евангельское повествование, эта притча о сеятеле, очень важна. Я, впрочем, затрудняюсь сказать, что не важно из того, что говорит нам Христос за каждой Литургией. Но эти слова как-то особенно важны, и, быть может, это повод задуматься всерьез и по-настоящему о том, чем является наше сердце, чему мы сами его уподобим. Способно ли наше сердце по-настоящему, действенно, спасительно, благодатно принять Божественное слово, обращенное вглубь нашего сердца? Давайте сами ответим на этот вопрос, который Господь ставит сегодня всем нам, собравшимся за сей Божественной Литургией. Аминь.
