Со стороны Дмитровского шоссе «от цивилизации» храм закрывает старинный парк. Здесь снимали некоторые эпизоды знаменитого советского фильма «Семнадцать мгновений весны». С противоположной стороны находится большой коттеджный посёлок. «А когда-то здесь была свалка, – рассказывает настоятель храма отец Константин Буфеев, – на наших глазах её выгребали и строили дома. Между прочим, нашему приходу здесь принадлежат 3 гектара земли, на которых мы собираемся строить новый соборный вместительный храм в честь Архистратига Михаила. Это воскресит историческое название места – Архангельское-Тюриково».

Протоиерей Константин Буфеев – личность незаурядная. Он с отличием окончил Московский геологоразведочный институт, успешно работал по специальности, учился в аспирантуре, а в 1992 году принял священный сан. Уже более двадцати лет он настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Архангельском-Тюрикове. В храме отец Константин показывает свою необычную «геологическую коллекцию»: в основание Голгофы аккуратно вмонтированы камни из святых мест: из Иерусалима, с гробницы Лазаря Четверодневного, из Галилейского моря, с горы Фавор и из многих других. Коллекция ещё не закончена.

Отец Константин, расскажите, как получилось, что человек, с отличием окончивший геологический институт и проработавший несколько лет по специальности инженер-геолог, в 1992 году стал священнослужителем?

Меня благословил мой духовник, монах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Он посадил меня за стол, дал ручку, лист бумаги, помог написать текст прошения на имя Святейшего Патриарха Алексия II о рукоположении в дьяконский сан.

Я выразил своё удивление, но духовник тотчас взял ручку  и написал мне рекомендацию на рукоположение. Самое чудесное и неожиданное – это то, что случилось после нашего разговора. Тем поздним ноябрьским вечером, когда Лавра уже спала, духовник решил меня проводить до выходных ворот. И вдруг раздался благовест. Я спросил, что этот звон означает. Духовник ответил, что, наверное, приехал Патриарх. И действительно, выйдя из кельи, мы шли мимо Никоновского придела. Навстречу нам шёл Святейший Патриарх Алексий. Мы, конечно, остановились, я взял благословение, а Патриарх пошёл вслед за монахом, который открывал ворота в Никоновский придел. Конечно, его Святейшество не мог знать, что при мне находится прошение на рукоположение на его имя и рекомендация стоящего рядом духовника. Вскоре по возвращении в Москву я передал эти бумаги отцу благочинному. Так что начало моего служения было для меня очень неожиданным и благословенным.

До этого момента мы с супругой в нынешнем Рождественском монастыре на Рождественке помогали отцу Герасиму Иванову возрождать это святое место. Я был алтарником, уставщиком, чтецом, потом выполнял обязанности старосты. Одновременно учился в аспирантуре. Крестился я уже взрослым, это было сознательное решение. Я воспринял это как абсолютную неизбежность, я просто понял, что это необходимо, и сразу начал вести церковную жизнь. До крещения я читал Писание: весь Новый Завет и большую часть Ветхого Завета. Мне очень нравилось православное богослужение, в котором я тогда, правда, совсем еще не разбирался. У родителей была дача под Загорском, и когда я бывал там, то ходил на Пасху и другие праздники в Лавру. Часто вспоминаю те богослужения и  Крестный ход. Так было с самого детства. А потом это всё совместилось: Священное Писание с одной стороны и Богослужебная традиция с другой. После рукоположения я был направлен в храм Крестовоздвижения в Алтуфьево, где служил Великий пост и Светлую Седмицу, а уже на Антипасху я был рукоположен Святейшим Патриархом Алексием в сан священника и направлен сюда.

А что ждало здесь?

То, что я здесь увидел, – особая тема. Здесь были живописные руины. Отсутствующий алтарь (он был разобран по кирпичам местными жителями), проваленный свод в трапезной части храма, чудом сохранившийся свод четверика. Обезглавленный, без купола и крестов, четверик храма был подобен звёздному небу. Если войти внутрь, можно было увидеть дырочки, сквозь которые пробивался свет. Как он держался, непонятно. Позднее мы заливали каждый кирпичик известковым раствором, и свод сохранился. Колокольня тоже была обезображена и снаружи, и внутри: в годы советской власти наш храм был объектом скалолазания. Тут тренировали свою технику студенты физтеха и многих других вузов.

Мы начали с молитвы. Потому что реальных шансов восстановить сразу внешний облик храма не было. Не было денег, не было материалов, главное, не было людей. Была небольшая группа инициаторов возрождения этого храма, но люди были в основном нецерковные. Мне приходилось учить их азам Православия. Но они горели… Некоторые из них стали моими помощниками, алтарниками, певчими. Но некоторые оказались разочарованы тем, что вместо пикников и весёлых «уик-эндов» они нашли здесь долгие уставные православные богослужения.

В этом году храм будет в 21 раз отмечать свой престольный праздник со дня возобновления в нём богослужебной жизни. Были ли в его новейшей истории особенные престолы, запомнившиеся Вам как настоятелю и прихожанам?

Самым памятным, конечно, является первый праздник Успения в храме. С мая по август 1992 года мы не могли совершать Литургию. Не было Престола, не было Антиминса. Я поставил задачу немногим своим помощникам-энтузиастам: подготовить временный алтарь в части четверика храма. Задание казалось невыполнимым, однако осуществить его удалось. Мы настелили временный пол, соорудили солею, поставили престол, жертвенник, фанерный иконостас, повесили иконы – даже праздничный ряд у нас был! И когда я пригласил за неделю до Успения нашего благочинного – тогда ещё архимандрита, а теперь митрополита Астраханского Иону, он удивился, что всё удалось подготовить для совершения Литургии. И на престольный праздник Успения Божией Матери первая Литургия была проведена. Это, наверное, самый запоминающийся престольный праздник.

Чем отличаются люди, пришедшие к Вам в начале девяностых годов, от тех, которые приходят к Вам сегодня?

Девяностые – время общего подъёма, обретения веры, желания приобщения к традициям Святой Руси… Сейчас же наблюдается явный духовный «отлив». Почему? Человеку свойственно перегорать. Если в костёр не подкладывать дровишек, то он рано или поздно погасает. Привыкание, потеря новизны приводят к психологическому уставанию. Многие рассуждают так, что молитву «Отче наш» они уже знают. Знают, и что такое Пасха. Что нового, говорят, я могу в храме узнать? Но Царство Божие силою нудится. Без аскетического усилия нам не спастись. Церковь воспринимается некоторыми людьми как одна из служб сферы услуг: как парикмахерская, как баня, как супермаркет. А Церковь –предлагает нам Живое общение с Живым Богом. Литургия – это Причастие Живому Богу. Если это ощущение теряется или уходит на второй план, то горе нам… Остается только внешний обряд. Мы формально можем соблюдать посты, молитвенные правила, богослужебные обязанности, но человек вне Истины, не общается с Живым Богом, являет мертвую, фарисейскую веру.

Вы – человек, пришедший в Церковь из мира науки. Скажите, как отреагировали на Ваше решение принять священный сан Ваши коллеги?

Коллеги? По-разному! Кто-то подумал, что я свихнулся, что я потерян для науки. Но многие обрадовались, даже по-хорошему завидовали: вот, батюшкой стал… Я крестил кого-то из них, их детей. Но, увы! С большинством моих коллег мы разошлись и имеем мало поводов общаться. Ведь сферы науки и веры соприкасаются  друг с другом в довольно специфической тонкой области, которая находится на стыке материального и духовного. Как иконостас – граница духовной и земной жизни.

Вы основали и возглавили просветительский центр «Шестодневъ». Вопросы о соотношении науки и религии, разума и веры в разное время занимали умы выдающихся мыслителей. В частности, вопрос о сотворении мира. На Ваш взгляд, не потерял ли он актуальность в наши дни?

Я думаю, что для христиан в этом вопросе все точки над «i» должны быть поставлены. Мы должны оставаться верными Священному Писанию Ветхого и Нового Завета и преданию святоотеческому. Среди Святых Отцов не было ни одного эволюциониста. Я говорю это достаточно обоснованно, поскольку занимался этим вопросом много лет и могу привести свидетельства многих учителей Церкви, которые подтверждают этот факт. Поэтому верность православных людей тому мировоззрению, которое раскрыл нам Сам Господь через пророков и апостолов, через Святых Отцов, должна быть тем основанием, с которого нельзя сходить в угоду веяниям времени. К сожалению, это понимание есть не у всех, многие сейчас соблазняются, ищут компромиссы,. Многие пытаются соединить мировоззрение христианское и языческое по своим истокам, в котором нет Бога Творца. Вместо веры в Живого Бога они предлагают веру в тот механизм, которым, как они убеждены, мир пришел к нынешнему состоянию. Этот механизм они называют эволюцией. Есть мнения, что мир возник из какого-то Хаоса, или согласно гипотезе «Большого Взрыва». Существуют различные другие мифологемы, согласно которым возникло всё разнообразие живой и неживой природы. Это абсурд. Необходимо вести соответствующую работу –  просветительскую, апологетическую, миссионерскую по утверждению и распространению традиционного христианского православного отношения к этим мировоззренческим вопросам. Кое-что удалось сделать, но эта работа происходит не без проблем, не без препятствий, не без прений и дебатов, как со светскими, так и с некоторыми церковными представителями.

Говорят, что разные категории учёных по-разному относятся к вопросам веры. Например, физики и математики очень часто приходят в храм, а самое большое число атеистов среди биологов, геологов и зоологов. Каково Ваше мнение?

К сожалению, это верное наблюдение. Геологи и биологи – люди, воспитанные на эволюционных принципах со студенческой скамьи и даже со школы. Ведь современная биология и геология, включающая в себя палеонтологию, апеллируют понятиями миллионов и миллиардов лет. О том, что это условное обозначение и в принципе его нельзя проверить никаким экспериментом, мало кто задумывается. Привычка датировать земные пласты астрономическими сроками в академической науке повсеместная. И поэтому для верующих людей, получивших естественно-научное образование, необходимо совершить некий логический скачок, осуществить внутренний перелом, пережить изменение сознания (то есть покаяться) – и не относится как к догме к тому, что противоречит церковному вероучению.