Притча повествует нам о том, что господин этот долг своему должнику простил, хотя сначала хотел наказать его. Но когда тот упал ему в ноги и просил слёзно, чтобы ему простили долг и не сажали его в темницу, то, как говорит Священное Писание, господин сжалился, т. е. умилостивился над ним, и простил ему огромный долг. Но как только прощённый вышел из темницы, он тотчас пошёл к своему другу (по-славянски «клеврету»), который должен был ему сто динариев, и начал требовать от него, чтобы тот вернул ему долг. Тогда друг так же, как прежде и он, упав ему в ноги, просил не наказывать его и простить долг. Однако прощённый должник не сжалился над ним, попросив посадить в темницу до тех пор, пока не отдаст всего долга. Такая вопиющая несправедливость заставила друзей прощённого должника обратиться к господину и пожаловаться на его жестокосердие. И тогда господин сделал так, что он вновь был наказан и посажен в темницу, как говорит Священное Писание, до тех пор пока не выплатит всего долга. Но, пожалуй, самое важное то, как заканчивает Христос эту притчу: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (см.: Мф. 6, 15; 18, 35).
Это удивительная притча в том смысле, что, с одной стороны, она доносит до нас реалии времени, когда Господь ходил по земле, а, с другой стороны, открывает и нечто большее. Дело в том, что, если прибегнуть к небольшой статистике, то окажется, что средним заработком иудея того времени были всего десять динариев в месяц, а поскольку семьи иудейские были большими, то прожиточным минимумом являлся один динарий в месяц.
Тогда что же такое десять тысяч талантов? Один талант, если он был серебряный, составляли шесть тысяч динариев, а талант золотой – десять тысяч динариев. А десять тысяч талантов – это сумма, которую сложно представить. Точнее, её можно представить, но догадаться, как в такой долг мог попасть должник, очень сложно, потому что, чтобы заработать даже один талант, сколько человеку нужно было работать? Сто лет! Без отпусков и без выходных! А тут десять тысяч! Потому эта сумма символизирует, конечно, жизнь, данную Богом человеку, то, за что человек не может дать абсолютно никакой цены, то, что бесценно в прямом и переносном смысле слова.
Тогда и мы можем поставить вопрос: а должны ли мы что-то Богу? Дело заключается не в том, что мы, действительно, в чём-то задолжали перед Господом и не отдаём, нет. Но Господь даёт нам жизнь для того, чтобы мы ею правильно пользовались, для того, чтобы мы расходовали её на приобретение вечного блаженного Царства. И как только мы эту жизнь обращаем на себя, как бы похищая ее у Бога (ведь признаемся, каждый из нас мыслит себя существом достаточно автономным и независимым от Бога), мы становимся должниками перед Ним. Писание говорит нам, что мы не можем себе прибавить роста, даже ни на сантиметр (ср.: Мф. 6, 27). И волос с головы нашей не падает без воли Божией на это (см.: Мф. 10, 30). Так о чём же тогда говорить? Но удивительно (ведь и притча как раз об этом): приходит Сын Божий, вочеловечивается и исключительно по милосердию Своему, сжалившись над нами, — не потому, что мы что-то сделали достойное того, чтобы нас Он спас, — Он приносит нам дар вечной блаженной жизни, он выпускает нас из темницы вечной смерти, в которой мы находимся, прощая нам все наши грехи, и как бы говорит: «Живи и приобретай Царство Небесное»
А как после этого поступаем мы по отношению к нашим ближним? Речь идёт, конечно, не о долгах денежных (хотя и это можно сюда включить), а, в первую очередь, о тех грехах, которые они совершают по отношению к нам. Что такое сто динариев в отношении к десяти тысячам талантов, мы уже понимаем. Так вот, эти мелочи жизни, которые совершают по отношению к нам наши ближние, в состоянии ли мы простить?Да, мы можем простить, но немногое. Мы по своему «великому» добродушию можем простить, если человек ненароком, случайно, без свидетелей где-то, условно выражаясь, наступил нам на ногу. А если это происходит на людях, да ещё не ненароком: кто-то выливает на нас грязь, кто-то раздражается на нас, кто-то уничижает, кто-то недоволен тем, как мы себя ведём, как мы живём, как мы грешим? В силу того, что люди смотрят на нас, мы бываем в состоянии удержаться. Мы ничего не говорим человеку в лицо, но сердце-то наше кипит, оно захлёбывается злобою. А бывает ещё и более высшая планка, когда и в присутствии людей, как нам кажется, точка невозврата в оскорблениях нас пройдена, — вот тогда может начаться такое…О чём это свидетельствует? Это как раз свидетельствует о том, что сердце наше так и не вкусило, так и не распознало того Божественного дара, который принёс нам Христос, простив нам грехи наши. Ведь заповедь Божия прощать грехи — это заповедь спасительная: не научившись заставлять себя прощать те грехи, которые совершает против нас человек, мы никогда не откроем своё сердце для того, чтобы в него вошёл тот Божественный дар, который называется спасением, тот Божественный дар, который называется Господним милосердием. Мы ежедневно читаем молитву «Отче наш…», и в ней есть слова: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим».
А по другому чтению из Евангелия от Луки мы прочитаем так, уже просто и понятно: «И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему» (Лк. 11, 4). Примечательно, что во многих древнейших рукописях глагол «прощаем» стоит в прошедшем времени. Тогда текст получается такой: «И прости нам грехи наши, как и мы простили должникам нашим». То есть условием дерзновенной молитвы перед Господом, молитвы о том, чтобы Он простил нам наши грехи, является не обещание того, что и я постараюсь простить, — нет! — а то, что я уже простил, по крайней мере, в своём сердце, сделал простым свое чувство по отношению к этому человеку: я его люблю. Конечно такая притча, как сегодняшняя, заставляет нас очень о многом задуматься. Она заставляет сделать переоценку тех отношений, которые мы имеем с нашими ближними, потому что постоянные раздражительность, осуждение, ворчливость, — как плесень, как ржавчина разъедают наши души, портят нам кровь, не дают возможности спасаться, любить, молиться, участвовать в церковных Таинствах. Внимательно посмотрим на себя: чем заняты наши мысли? Какой-то постоянной мелкой мстительностью, выяснением отношений — кто, как, чего, — но выяснений не добрых. Мы не благоговеем, вспоминая наших ближних, нам не становится хорошо от того, что они у нас есть. Нам становится плохо, что нам с ними предстоит общаться, и общаться, и общаться. Из-за чего это происходит? Это происходит исключительно из-за того, что любовь, которая является потребностью нашего духа и души, обращена нами на нас самих, единственных и любимых. И именно поэтому всё нас так не устраивает и не удовлетворяет: мы постоянно недовольны чем-то. Но, как писал один подвижник благочестия в своём дневнике, если бы мы были недовольны именно собой и недовольны на глубине, то как бы мы были довольны всем тем, что нас окружает! Как бы мы были счастливы, что вокруг нас есть наши ближние, которые, пусть неумело и, как нам кажется, обижая нас, но пытаются проявить по отношению к нам любовь, которые заботятся и молятся о нас, которые часто страдают ради нас из-за нашего эгоизма. В сегодняшний день помолимся Господу, о том чтобы Он открыл в наших сердцах память о молитве, о том чтобы мы научились прощать наших ближних, чтобы мы избавились от греха осуждения и суждений на предмет того, греховен наш ближний или нет. Без этого не спастись нам… Не случайно Господь говорит: «Не судите, да не судимы будете, не осуждайте, и не будете осуждены» (см.: Лк. 6, 37). Будем прощать нашим ближним их грехи и прегрешения! И тогда простит нам Отец наш Небесный согрешения наши. А это и есть не что иное, как спасение, то, ради чего и каждый из нас стоит сейчас в храме. Аминь.
