В предложенном нашему с вами вниманию повествовании, дорогие братья и сестры, вновь и вновь говорится о страшной зависимости человека, каковая может быть от нечистых, падших духов злобы поднебесной. В начале этого короткого евангельского рассказа, в котором едва ли десять строк наберется, и в его завершении говорится об одном и том же, о том, насколько человек, не желающий покаяния и отвергающий сию спасительную и цельбоносную возможность как единственную для своего спасения, становится жертвою злобных неистовствующих духов, готовых погубить несчастное существо, отказывающееся от желания быть с Богом.
В начале этого евангельского повествования мы видим с вами двух несчастных людей, о которых сказано немного, но вполне достаточно, чтобы понять сколь несчастное, плачевное и горестное состояние претерпевали эти люди. В пустынных местах они нашли себе единственный приют, хотя назвать приютом место их обиталища было бы немыслимо и невозможно, и только в сравнении со страданиями, которые они претерпевали, можно с натяжкой употребить это слово. Мы слышали о том, что их пытались как-то образумливать, окружать добрыми отношениями, любовью, приязнью, но все это было бесполезно и бессмысленно, они разрывали любые оковы, связывавшие их в человеческих отношениях.
Их пытались связывать веревками, как людей буйных и неудержимых, более того, даже железные оковы налагали на них, но и эта мера была беспомощной и бесполезной, поскольку злоба, царившая в этих несчастных существах, превозмогала и превосходила даже железные оковы. Нам и представить себе невозможно, чтобы у человека, закованного цепями в кандалы, нашлась такая сила, которая могла бы разрывать эти цепи и оковы, подобно пережженному льну. Однако же эта сила реальна, вполне осязаема и ощутима. Она гнездилась в сердцах этих людей, и они разрывали свои оковы, в пух и прах разбивали кандалы и бежали прочь от любых человеческих отношений. Там, в безлюдных местах, где не было никакого живого существа, а были лишь одни гробы, так как в тех в местах жители Гадары и Гергесы погребали в пещерах своих усопших согласно традициям того времени и той местности, там эти люди нашли себе некое пристанище. Но и здесь они разбивали свои головы в кровь о каменистые утесы, которыми изобиловал этот берег.
Именно туда, не случайно, а целенаправленно, пребывает Спаситель Христос Господь вместе со Своими учениками. Мы видим с вами поразительную реакцию этих несчастных людей, впрочем, не о них нужно говорить, как замечательно и образно об этом сказал святитель Николай (Велимирович), а о том, что эти несчастные бесноватые, как, впрочем, любой человек, одержимый в известной степени нечистыми духами, уже перестает быть личностью и превращается в некий гроб повапленный, и этот мертвый гроб бесы тащат и глумятся над ним, и даже говорят за человека сами демоны, уже они являют те поступки, которые непременно вынуждено творить это несчастное существо, одержимое злобными духами.
Поэтому не столько сами бесноватые, сколько бесы приступили ко Христу и сказали ему совершенно поразительные слова: Зачем Ты пришел прежде времени мучить нас? Что общего между Тобою и нами, говорит нечистый дух. Это действительно справедливо. Апостол Павел в Послании к Коринфянам говорит о том, что общего может быть у света с тьмою, что общего у Христа и велиара? Что между Тобою, Христом, Сыном Божиим, Творцом неба и земли, Спасителем и Искупителем, может быть общего с падшими, нечистыми, злобствующими духами? В этом смысле бесы совершенно справедливы, но поражает в этом то, что они прекрасно знают и о своем неминуемом исходе, о том, что ожидает их после Страшного Суда Божьего. Их ждет мука нескончаемая, и тем не менее это нисколько не побуждает этих разумных существ исправить себя. Они говорят Христу: Зачем Ты прежде времени пришел мучить нас, т.е. они прекрасно осознают и понимают, что их ждет мука и вечное страдание, но ничто их не останавливает, даже пред этою самою страшною и неминуемою угрозою.
Господь, не в сегодняшнем изложении евангелиста Матфея, а в частности у уже упоминавшегося сегодня евангелиста Луки и у евангелиста Марка задает вопрос одному из этих безумствующих бесноватых: что есть имя тебе? На что получает ответ: имя нам легион. Мы видим с вами, какое огромное, неисчислимое количество нечистых падших духов возгнездилось в сердцах этих несчастных людей, и они, мучимы этими страшными духами, ничего не способны были изменить в своей жизни. И вот тогда бесы, понимая, Кто пред ними, понимая, что пред ними Тот, Кто является Творцом, Зиждителем и грозным Судиею, и понимая, что неспроста и неслучайно Он здесь на этом пустынном берегу, а только лишь с одной целью, чтобы по Своему неизреченному Человеколюбию исцелить этих несчастных людей, которых они избрали своим гнездилищем, которых они по уже упоминавшемуся сегодня сравнению уподобили мертвым гробам, вот тогда они просят и говорят: не повели нам идти в бездну. Они прекрасно понимают, что иного удела им быть не может кроме того, который уготовлен им их злобою и нераскаянностью, т.е. бездны.
Позволь нам войти в это стадо свиное, просят бесы, и это тоже указывает нам на одну удивительную особенность. Мы очень часто усваиваем нечистым духам такие свойства, которые не стоило бы им приписывать. Мы иногда усваиваем им совершенную власть над человечеством, и в этом совершаем глубокую ошибку. Мы видим с вами, что без воли Божией даже малого они сделать не могут, они не могут самовольно войти даже в это свиное стадо, а потому просят у Господа позволение это сделать. Иногда возникает вопрос, почему Господь не определил им тотчас же и сейчас же снизойти в бездну, в адовы глубины, а позволяет по слову их войти в это свиное стадо? Отнюдь не потому, что Господь хотел исполнить волю этих нечистых мерзких духов, а прежде всего для того, чтобы люди, увидев это знамение, ужаснулись того, что может быть и с ними самими.
Святитель Иоанн Златоуст, рассуждая на эту тему, говорит о том, что неслучайно Господь попускает нечистым падшим духом войти в свиное стадо. Для того, чтобы увидели люди, каковая злоба этих нечистых бесов, что они могли бы сделать с человеком, если бы им было позволено. Мы видим с вами последствие этого соизволения Божьего на просьбу нечистых духов: свиное стадо, буквально, в подлинном смысле этого слова, взбесилось и с крутизны берега бросилось прочь в пучину вод, и все погибло, все утонуло, ведомое бесами. Это показывает нам, что было бы, если бы бесам было позволено безраздельно царствовать в среде людей.
И есть одна лишь причина, которой они способны воспользоваться для того, чтобы царствовать в сердце человеческом — это наш грех. Грех, нами творимый, есть единственная возможность для демонов войти вглубь сердца человеческого, и если мы творим грех и творим беззаконие, и, более того, если мы не каемся в своих грехах, если мы не сокрушаемся в них, то тем самым позволяем этим нечистым падшим духам безраздельно владеть нашею волею, нашим сердцем и всем нашим существом.
Человек превращается в жалкое ничтожное существо, неспособное даже на малое сопротивление любому злу, каким бы он не был бы одержим. Я думаю за примерами далеко ходить даже нет и особой необходимости, потому что те, даже самые на поверхности лежащие страсти, которые обладают современным человеком, ярким образом показывают и иллюстрируют то, в какое несчастное существо превращается человек, отторгающий от себя покаяние.
Покаяние – есть не только возможность и способность испросить у Бога прощение своему дурному поступку, но еще и способность сопротивляться злу. Таинство покаяния, и я думаю, что, каждый из нас в ту или иную меру своего личного человеческого опыта это понимает и осознает, не только дает человеку прощение его согрешений, хотя само это, уже есть величайшее свидетельство неизреченного милосердия Божьего, но еще и дает силы к тому, чтобы более к этому греху не возвращаться. От меры и степени нашего покаяния зависит та степень исцеления, которая подается человеку в его сердце.
Если это поверхностное, формальное, легкомысленное исповедание своих грехов, не более, чем перечисление их, то таковое, соответственно, человеку и подается врачевание, тоже очень поверхностное и неглубокое. Это так, как если бы человек имел очень серьезную болезнь, какую-нибудь страшную онкологическую опухоль внутри себя, но использовал бы какой-нибудь лейкопластырь, чтобы обвязывать пораженный участок тела. Как несмысленно и глупо было бы это делать, поскольку степень болезни требует особых, глубинных, быть может, хирургических вмешательств, чтобы человеку получить ослабление своего недуга, так же и здесь.
И напротив того, глубокое, слезное сокрушение в своем грехе, ненависть к своему греху, который объял его, дает соответствующее врачевание человеку в том духовном недуге, который поразил его. Это действительно имеет очень важное значение для каждого человека. Но если человек отвергает и отрицает, и отбрасывает прочь от себя это Богом данное врачевство, то он является той страшной несчастною жертвою, которая превращает и самого человека в существо, о которых мы сегодня слышали в евангельском повествовании.
Бесы были изгнаны прочь, и бесноватые исцеленные и разумные, сидели у ног Христа и внимали тому, что говорил им Христос Господь. Они просили, чтобы Господь позволил им следовать за Ним, но Господь отказывает и повелевает пойди в домы свои и рассказать, что им сделал Христос Господь. Мы знаем немало таких мест в Евангелии, где Господь запрещает, не разрешает идти и раскрывать и рассказывать о том, что Он сотворил то или иное чудо по отношению к тому или иному нуждающемуся в нем человеку. Здесь же Господь сам повелевает человекам, с готовностью желающим следовать за Ним, идти к своим присным, своим сродникам и рассказывать о том, что Христос им сотворил.
Мы видим еще одно замечательное обстоятельство сегодняшнего евангельского повествования, видим поведение людей, услышавших о том, что произошло с бесноватыми, которые терзали и мучили их на протяжении долгого времени, которых они пытались каким-то образом образумить возможными для них средствами, и что все это было бесполезно и беспомощно. И когда эти люди, услышав о том, что эти бесноватые наконец-то получили исцеление от, казалось бы, неисцельного недуга, они всей толпою, всем городом высыпали на пустынный берег и просили Христа не о том, о чем просили, скажем, самаряне, когда Господь вошел в их приделы, чтобы Он остался и проповедовал им о Царствии Небесном, чтобы Он и других немощных и болящих исцелил, которых жители других городов приносили к Нему, лишь бы Он единым перстом коснулся их, а просили совершенно о другом — чтобы Спаситель ушел из их пределов, чтобы Он покинул их город и более никогда не возвращался.
Какое страшное состояние и самих жителей, и Гадары, и Гергесы. Все они, несмотря на то, что терзаемы были этими бесноватыми и какими-то другими человеческими скорбями и невзгодами, все же предпочли жизнь без Христа, нежели то, чтобы Господь Своею проповедью, Своею любовью принес им в их город.
Это свиное благополучие для них было гораздо более дорогим и важным, нежели то, с чем Христос пришел к ним, они Его просто-напросто прогнали из своих пределов. Это очень страшное состояние. В самом начале я уже говорил, что Евангелие начинается тем же, чем и заканчивается. С одной стороны, эти демоны, которые гнездились в сердцах несчастных бесноватых, они по слову упоминавшегося сегодня святителя Иоанна Златоустого частью вошли в свиное стадо и погубили вещественное имущество гадаринских жителей, а другая их часть вошла в сердца тех, которые прогнали Христа прочь из своих пределов. Т.е. бесы, выйдя по всемогущему слову Христа из одних, вошли в сердца других, тем, кому Христос не нужен был, потому что они и без Него спокойно обходились.
Страшное состояние, когда человек прилепляется к земному и ни о чем Небесном и мыслить не желает, и не хочет. Известно, что свинья это такое существо, которое просто по своему телоустроению не способно смотреть на небо. Помните, замечательную басню Крылова про ту самую свинью под дубом, которая сначала, наевшись желудей до отвала, досыта, уснула здесь же под раскидистым дубом, а когда проснулась и почувствовав голод, своим свиным рылом начала искать потребную для себя пищу, и не нашла, потому что до этого все сожрала. И что она начала делать? Она стала рыть корни этого дуба. Еще раз повторю, она просто физически, по своему анатомическому строению не способна смотреть на небо, видеть того, кто ей дает пищу, и поэтому ей свойственно рыть корни того, кто ее кормит. Для нее это может быть простительно.
Но вот именно это состояние земного, а не небесного, было свойственно этим жителям, так же как это становится очень часто свойственно человеку, который отказывается смотреть на небо и, прозревая сквозь него, видеть Творца и Зиждителя, Господа и Спасителя своего. Поэтому апостол Павел неслучайно в одном из своих Посланий говорит о том, что корень всех зол — это сребролюбие, т.е. это прилепление к земному, нежелание видеть небесное. Человек все делает, чтобы окружить себя земным, но меньше всего размышляет о небесном. Если он по тем или иным жизненным ситуациям теряет свое накопление, для него нет большего страдания и большего несчастья, чем эти утраты, но они совершенно естественны и неизбежны, хотя бы потому, что ничего с собою, как мы прекрасно это понимаем и всегда об этом говорим, мы за гроб не возьмем. Кому все это достанется, это другой вопрос. И если человек смыслом и главным содержанием своего земного существования считает только земное благополучие, нисколько не помышляя о Небесном, то здесь же в земле и останется, ничего не приобретя.
Есть такой замечательный пример в Киевом-Печерском патерике, когда один монах по имени Арефа был стяжателем, вопреки даже монашеским обетам, которые давал при постриге. Вся его келья была забита самыми нелепыми, нужными и ненужными вещами, какими-то-то безделушками, совершенно ничего общего с его монашеским призванием и деланием не имеющими. Бывает такое, знаете ли, стяжательство у человека: вдруг, когда-нибудь пригодится. Однажды, уж не помню по какой причине, то ли он отсутствовал, то ли болел, его келью, которая находилась не совсем в монастыре, ограбили, и все дочиста вынесли из нее, ничего не осталось. Видя, что все, что он с таким непосильным трудом приобретал и стяживал, было разграблено, он впал в такое уныние, что готов был даже руки на себя наложить от отчаяния, которое постигло его, и тогда ему Господь вещает посредством Ангела: Безумный, если бы ты Бога поблагодарил бы за то, что так премудро был всего лишен, то Господь бы вменил твою благодарность в жертву и милостыню, но поскольку ты об этом печалишься и скорбишь, то нет тебе за это никакой награды.
Действительно так, если мы даже лишаемся чего-то, мы не должны скорбеть об этом, а должны прежде помышлять о том, что эта вещь, как бы это странно сейчас не прозвучало, только мешала стать нам обладателем неба.
Сегодняшнее евангельское повествование весьма и весьма назидательно. Нам с вами, несмотря на то, что у нас нет стад, которые пасутся где-нибудь на отшибе, нет свиней, к которым прилепляется наше сердце, но у нас есть другие привязанности и какие-то человеческие пристрастия, которые мешают нам от них отказаться и разлучиться с ними. Но если мы этого не сделаем, то мы можем с вами потерять самое главное. Если мы не захотим отказаться от всего того, что вырастает между нами и Царством Небесным, то мы можем уподобиться тем гадаринским жителям, которые прогнали из своей жизни Христа, потому что Он им мешал и Он им был не нужен.
Мы видим сегодня удивительное человеколюбие Божие в этом евангельском повествовании, что там где есть место Христу в жизни человека, там нет места никакой злобе и никаким нечистым падшим духам. Они не способны царствовать и владеть волею и самою жизнью человека, потому что там царствует Христос, и там владычествует Господь.
А посему, дорогие братья и сестры, будем всеми силами, всемерно стремиться к тому, чтобы Господь в нашем сердце воцарился, и все то ненужное, захламляемое своим присутствием нашу жизнь, Господь попалил Своим Божественным присутствием, а то, что необходимо для стяжания вечной жизни, чтобы Господь в наших сердцах еще более приумножил и через добродетели, Богом данные, даровал нам вечную радость в Царствии Отца нашего Небесного, которому подобает всякая слава, честь и поклонение, со Единородным Его Сыном и Всесвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
