Прежде, чем рассуждать на тему сегодняшнего евангельского повествования, хотя оно всем здесь присутствующим известно и ведомо, мне хотелось бы всё же его пересказать. Господь в день субботний пришёл в синагогу, и в этой синагоге среди прочих богомольцев была некая женщина, которая была скрючена, в прямом смысле этого слова, по-славянски – слячена, т.е. она была настолько обезображена, недуг её настолько скорчил, что она была неспособна поднять своего взора к небу. Она была лишена физической возможности смотреть на окружающих её людей, поскольку этот недуг так её скрутил, что только лишь землю она могла видеть перед собою, и, тем не менее, эта женщина находилась в доме молитвы. Повторимся, что она не имела возможности смотреть на людей, поэтому она не видела Христа, но Господь, увидев ее в столь удручающем недуге, сказал ей: Дщерь, освобождаешься от недуга своего, — и возложил на неё руки.
Произошло чудо, здесь на глазах всех, кто присутствовал в этой синагоге, эта женщина, которая была искорёжена, парализована, она вдруг распрямилась и то, на что она меньше всего способна была, когда бы то ни было рассчитывать, она вдруг получила. Она исцелилась, выпрямилась от своей искорёженности, и люди, которые находились в окружении и были свидетелями, прославили Бога. Они находились в священном трепете, в ужасе от того, что они увидели своими собственными глазами. Они эту женщину видели еженедельно – каждую субботу, когда совершалась молитва в этом месте. Они, уже, быть может, многие, по крайней мере, привыкли к ней и даже не замечали ее, как это часто с нами бывает. Нечто поражающее наш взор, наше воображение некоторое время заставляет нас к этому относиться с каким-то трепетом, потом мы начинаем постепенно к этому привыкать, а потом и вовсе перестаём замечать, быть может, даже безобразие окружающее нас, или то или иное уродство в человеке.
Неслучайно святые отцы говорят такие страшные слова, что равнодушие и безразличие к чужому уродству не менее чудовищно, чем само уродство человека, носящего это поражение в себе. Т.е. когда мы безразличны и равнодушны к чужому горю, к чужой скорби, повторяю, как говорят святые отцы, это не менее безобразно, не менее чудовищно, нежели сама ущербность человека, носящего её в себе. Я очень хорошо помню, что в детстве и меня, и моих сверстников, думаю и вас, учили, как грешно, недопустимо, невозможно смеяться над больным человеком. Это должно воспитываться в сознании каждого ребенка, потому что смеяться, глумиться над калекой, это, наверное, самое страшное, и потому, что вспоминаются слова Евангелия, где Господь говорит: Какою мерою вы мерите, такою и вам отмерится, — и потому, что это вернётся к человеку бумерангом, если он глумится и издевается над человеком немощным, больным, лишенным полноценности в этой жизни. Поскольку что самая мысль обидеть калеку, обидеть несчастного человека сама по себе невозможна и невыносима.
Так вот, Господь эту несчастную женщину без её просьбы исцеляет, люди восторженно прославляют Бога, но не все. Свет, которым Господь озарил эту несчастную, больную, парализованную женщину, одних из присутствующих здесь освящает и просвещает, а иных этот божественный свет ослепляет и делает духовными слепцами. Как того начальника синагоги, который увидел своими собственными глазами это явное чудо — исцеление этой несчастной, искорёженной женщины, которая быть может не единожды и к нему самому подходила и чего-то просила. Она, быть может, будучи калекой, убогой, просила подаяния, какой-то помощи, а он наверняка от неё отмахивался и отстранялся от неё. И вдруг он видит, что на его глазах эта несчастная калека становится здоровой женщиной, вдруг она распрямляется от своей искорёженности и от своей безобразности, но вместо прославления Бога, что следовало, прежде всего, видеть, в его сердце и в его устах высказывается совершенно противоположное, он говорит: не должно такие дела делать в субботу.
Какое безумие! Как будто чудо – это столь обыденное явление, настолько обыкновенное, что и удивлять оно никого не удивляет, настолько это всё повседневно и буднично, и его удивляет не то, что женщина искорёженная болезнью исцелилась, а то, что Господь нарушил субботу. И Господь, называя его хлёстко, говорит ему в глаза, в отличие от самого начальника синагоги, который прячется, что называется за общественным мнением. (Знаете, есть такой приём, когда люди трусливые, но вместе с тем злобные, не могущие скрыть внутри себя свою злобу, они не могут в глаза сказать всё то, что думают о тебе, а прячутся за неким так называемым общественным мнением). Он говорит о Христе в третьем лице, хотя Господь находится перед ним, он говорит, даже не смотря на Него, а просто пробуждая общественное негодование: нехорошо, не должно нарушать субботу. Он не говорит Господу, что Ты нарушил субботу, Ты виновник преступления заповеди Божией — нет, этого он не говорит, потому что он труслив, и поэтому он пытается возмутить народное, общественное мнение.
Как нам это знакомо, сейчас особенно.
В отличие от этого лицемера, которым в действительности является этот начальник синагоги, Господь не говорит обобщенно и опять же в третьем лице, а высказывает это ему в лицо: Лицемер, не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла своего в день субботний.
Вы представляете, вол, домашнее животное, которое не накормлено, не напоено, что оно делает? Оно ревёт, оно не понимает дня субботнего, оно просто требует своего, оно нуждается в еде и в питье, и поэтому даже в этом смысле, та заповедь о хранении субботы, данная Богом через Моисея народу Израиля, она тоже имела своё снисхождение, о чём указывает Господь: Что если твоё домашнее животное, вол или осёл, в субботу нуждается в пище и питии, неужели ты не отвязываешь его и не ведёшь на водопой, не ведёшь к скотским яслям, где животное может утолить свой голод, а эту женщину, — и здесь Господь произносит совершенно поразительные слова, — эту женщину, которую сатана связал и в течение 18 лет держал связанной, неужели не надлежало Мне развязать в день субботний? Конечно, тот, кому были обращены эти слова, он замолчал, он ничего не ответил, ему нечего было ответить, а люди прославили Бога и говорили: великий пророк явился в народе нашем. Люди восславили, возблагодарили Бога, явившего такое чудо, такое дивное явление Своей благости в исцелении этой женщины.
Сегодняшнее Евангелие, как любой Евангельский отрывок, мы все время об этом с вами говорим, настолько многогранно, настолько удивительно по своему содержанию, что чего бы мы ни коснулись с вами, каждая мысль, выраженная в этом небольшом, коротком евангельском повествовании, заслуживала бы самостоятельного рассуждения и беседы, и это было бы чрезвычайно назидательно. Конечно же, мы даже при самой пространной, продолжительной беседе ограниченны в возможности охватить всецело то, что Господь нам говорит. Это не удивительно, потому что это слово Божие. Это не слово человеческое, которое можно исследовать, можно анализировать, можно извлекать из него для себя какие-то важные и непременные примеры и так далее, но оно конечно, оно исчерпаемо. А это слово Бога, которое никогда неисчерпаемо, и сколько бы мы не говорили с вами об этом или о другом Евангельском моменте, мы не способны будем в силу своей ущербности и ограниченности высказать всё то, что кроется в этом Евангельском повествовании.
Касаясь именно сегодняшнего Евангельского повествования, о котором мы только что с вами говорили, мне хотелось бы сказать, что мы видим, какую силу имеет враг рода человеческого – диявол, над каждым человеком. Он может связать человека узами неразрешимыми, и человек может быть заложником этой злобы человекоубийцы искони, диявола. Он может быть связан узами страстей, пороков, как была связана, по слову Самого Господа эта женщина. Ведь Он её наверняка в первый раз видел, но Сердцеведцем будучи, Он говорит, что знает всё о ней, Ему нет необходимости рассказывать о каждом человеке, потому что Он смотрит не столько на лицо наше, сколько на наше сердце, на внутреннее содержание нашей с вами души. Он знает, что эта женщина была 18 лет связана узами врага рода человеческого, и в таком искорёженном, обезображенном состоянии она, тем не менее, приходила в дом молитвы.
В самом начале прозвучала мысль, что, быть может, мы очень часто говорим себе, что я заболел, плохо себя чувствую, и поэтому сегодня в храм не пойду, мы себя жалеем. Но мы видим эту несчастную женщину, обезображенную, парализованную, трудно себе представить, как она передвигалась, но тем не менее она шла, ползла, карабкалась в храм Божий, для того чтобы быть в общем молитвенном единении. И Господь, ради её веры, ради её твёрдости и настойчивости молитвенной дарствует то, о чём, быть может, она и не просила, она просто жаждала в своем сердце быть в том месте, где Бога хвалят, где Богу молятся.
Как для нас, дорогие братья и сестры, важно дорожить храмом Божьим, впрочем, то о чём я сейчас говорю, это является для нас неким продолжением того, о чём мы говорили с вами в прошлое воскресение, о том, чем для нас является по милости Божией храм Божий. Это действительно, то место, которое уже здесь позволяет нам быть в пределах неба, а не земли, уже здесь, будучи ещё сплетёнными узами плоти, тех или иных житейских потребностей и необходимостей, мы входим в законы вечной жизни и Царствия Небесного. И эта женщина, которую Христос Господь наш сегодня на наших глазах в этом Евангельском повествовании исцелил, она является нам примером и назиданием.
С другой стороны, скажем хотя бы несколько слов о том, что же побудило начальника этой синагоги быть столь злобствующем и столь неиствующим по отношению ко Христу, ведь отнюдь не то, что он ревновал о соблюдении заповеди Божией. Он действительно внешне говорит о том, что нужно соблюдать закон Божий и субботу хранить и поэтому Христа в этом обвиняет, но движим не столько ревностью о соблюдении законов Божия, сколько мелочной завистью и злобой, именно этим и только этим можно объяснить его поведение, его ропот, его неблагодарность. Вместо того, чтобы восславить Господа за неизреченный дар Его, он хулит и злобствует против Христа. Обратите внимание на то, что Господь нередко совершает исцеления, врачевания в день субботний. Казалось бы, это тоже некая работа, которую непозволительно бы делать в этот священный день, но Господь говорит в Евангелии, что не человек для субботы, а суббота для человека, и поэтому Господь совершает действия благодатной живительной силы по отношению к каждому, кто нуждается в Его божественной помощи.
И самое главное, о чём мне хотелось бы сказать, оставив в покое этого лицемера, как называет его Господь, о том, чему научает нас Сам Господь в сегодняшнем евангельском повествовании – прежде всего милосердию, состраданию, каковое Господу свойственно и Он всех, чающих Его утешения не оставляет без своего божественного утешения. Господь в Евангелии говорит слова, которые мы с вами очень часто произносим и очень часто с вами повторяем: Будьте милосердны, — говорит Христос, — якоже и Отец ваш Небесный милосерд есть, будьте совершенны, — говорит Господь, — так же и как Отец ваш Небесный совершен есть. Т.е. мы призваны к совершенству. В чём оно может заключаться? Одним из объяснений того, что человек может быть совершенным является как раз соблюдение заповедей о милосердии и сострадании. Неслучайно, что на мытарствах, то есть на тех мыслимых ступенях, которые каждый из нас будет проходить после своей смерти, давая ответ за всё, что им было содеяно в его жизни, последним является мытарство жестокосердия. Человек может быть благочестивым, он может быть целомудренным, он может быть в определенную меру добродетельным, но если при этом жестокосерд, если он не милостив, то, всё пройдя, он может быть с последнего мытарства, с этой мысленной последней ступени низринут, потому что не стяжал самого главного, самого необходимого для него – быть милосердным и сострадательным.
Святитель Иоанн Златоуст замечательные слова говорит, вспоминая другое Евангельское повествование, он говорит, что милосердие выше даже девства и целомудренной чистоты. Он приводит пример евангельской притчи о десяти девах, помните, из которых пять были мудры, а пять были юродивы, безумны. Безумные были потому таковыми, что не стяжали в своих сосудах елей, которым можно было бы затеплить светильники, чтобы выйти навстречу небесному Жениху. Заметьте, что как мудрые, так и юродивые были девами, но последние не имели милосердия в себе, потому что елеем этим Златоуст называет милосердие и сострадание. Они были чисты и целомудренны, но не имели сострадания и милосердия, и потому, когда Жених небесный возгласил о Своём пришествии в чертог небесный, они хотели было выйти Ему навстречу, но не смогли, потому что их светильники были пустыми. Они попытались их зажечь, но эти светильники погасли, поскольку не имели елея в себе, и тогда они, помните, говорят мудрым: дайте нам от елея вашего. Но те отвечают: если мы вам дадим, то не хватит ни нам, ни вам, поэтому если ещё есть время, пойдите и купите елея, тогда и у вас будет елей добрых дел и сострадания. Они пошли в надежде ещё успеть, но в это время пришёл Жених, и двери брачного чертога затворились. Когда же они вернулись, и стали стучать в эти запертые двери и говорить: Господи, Господи, отверзи нам, — на что услышали: Не знаю вас, не вем вас.
Мы видим с вами, что по мысли Златоуста милосердие и сострадание выше телесной чистоты, выше девства, и если человек в этом навыкает, и если он в этом усердствует, не пренебрегая всякой протянутой к нему рукой, просящей у него помощи, независимо от того, кто бы эту руку протягивал, он будет приобретать елей добрых дел и милосердия. И благодаря ему он сможет затеплить свой светильник и встретить Господа своего, когда Господь придет вторым Своим пришествием.
Вот этому нас с Вами сегодня научает Евангельское повествование, дорогие братья и сестры. Научимся от Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа, Который не пренебрегал никакой человеческой болью и никаким человеческим страданием, и мы в меру своих скудных, ограниченных способностей и возможностей не будем пренебрегать теми, кто нуждается в нашей помощи. Кто-то из нас скажет, я не имею таких средств, чтобы всем милостыню подавать. А для этого и не нужно никаких особых средств, вспомним Евангелие, ту самую вдовицу, которая две лепты, два гроша, положила в церковную сокровищницу, и Богом была возвеличена, как положившая гораздо больше всех тех, которые большие пожертвования делали, потому что она от неимения своего отдала всё своё последнее, а те отдавали от избытка своего. Это тоже хорошо, но это меньше в глазах Божиих, если человек от сердца, от души отдаст своё вспомоществование нуждающемуся, в котором тот более нуждается.
Поэтому, дорогие братья и сестры, внемля сегодняшнему Евангельскому повествованию, увидим сколь оно многообразно и для нас спасительно, и да убоимся быть в злобе, в лицемерии, в двоедушии, в завистливом, порочном своём оке подобными тому начальнику синагоги, который порицал Христа. Убоимся и убежим этого состояния, и напротив, прославим Бога в Его щедрости, Его человеколюбии по отношению каждому нуждающемуся в Его божественной помощи. Аминь.
