В сегодняшнем евангельском повествовании есть несколько удивительных особенностей, каждая из которых могла бы послужить предметом и темой вполне самостоятельного разговора, и поэтому очень трудно предпочесть что-либо из того, о чем мы с вами слышим. Это евангельское чтение, конечно же, всем нам с вами известно, и даже многие из нас могут сами пересказать его весьма и весьма подробно и достаточно близко к тексту, но я все же позволю себе обзорно вновь пересказать его.
Господь пришел в день субботний в синагогу, и там увидел женщину, которая в течение восемнадцати лет находилась в страшном изуродованном состоянии, парализованная тяжелым недугом. Господь, воззрев на эту несчастную женщину, которая, судя по всему, безропотно сносила эти скорби, и коснувшись ее своей Божественной дланию, исцелил ее, и эта женщина распрямилась. Обезображенные, изуродованные, искореженные кости ее позвоночника распрямились, и она, быть может, никогда не помышлявшая о том, что когда-либо собственными глазами увидит небо, ибо, наверное, все физическое ее существо было настолько искорёжено, что она даже неспособна была своими глазами узреть небосклон над собою. И она, будучи исцеленной Христом, прославила Господа.
Казалось бы, что еще могло бы быть взамен этого удивительного человеколюбия Христа кроме благодарности, которую исповедовала эта женщина, но мы видим с вами, что отнюдь не только это реакция способна пробуждаться в сердце человека, когда он видит то или иное благодеяние Божие. Оказывается, и даже вопреки здравому смыслу, можно совершенно по-другому реагировать на чудо Божие, так как отреагировал на него начальник синагоги, который возроптал и вознегодовал на то, чему среди прочих здесь находящихся был очевидцем и свидетелем.
Он начал роптать на Христа и проявлять свое негодование, но будучи, и это вполне угадывается по евангельскому, пусть краткому и немногословному, но вполне красноречивому евангельскому благовестию, будучи человеком трусливым, он не нашел в себе мужества и смелости свое негодование высказать в лицо Христу, а начал пробуждать народное негодование. Заметьте это достаточно распространенное явление, когда человек не имеет смелости и мужества в глаза сказать о какой-то своей претензии тому или иному человеку, он начинает пробуждать общественное мнение. И этот начальник синагоги, этот, своего рода, духовный вождь той паствы, которая собиралась каждую субботу в этой синагоге, начал призывать и пробуждать общественное мнение, говоря: не должно в субботу такие вещи творить, Он нарушает субботу, есть другие дни, вот в них и приходите исцеляться. Я, помнится, не единожды на это обращал внимание, насколько нелепо и вместе с тем глумливо звучат слова этого лицемера, которого Господь так и назвал: лицемер, — он обратился именно с этим словом к этому духовному, с позволения сказать вождю, как будто столь обыденное дело получить исцеление, и чтобы чудо совершилось, дескать, есть обыкновенные рабочие дни, с восьми до пяти, приходите в них и получайте исцеление, в субботу же, как в день священный, ты не можешь этого делать, потому что этого делать в субботу немыслимо и невозможно.
Примерно к этому сводится безумие тех законников и книжников, о которых мы нередко с вами слышим на страницах Священного Писания, которые подменили заповедь Божию, а вернее выхолостили ее и лишили самого главного, потому что самым главным в законе Божием, и более того, самой величайшей ценностью во Вселенной является, прежде всего, человек — существо, созданное по образу и подобию своего Творца.
Законы же Божии, коими Господь оградил род человеческий, являются теми непременными, безусловно, путями, коими возможно человеку, исполняющему их, взойти на небо, стать наследником вечной жизни и угодить Богу. Но если мы подменяем самую суть и смысл законов Божиих, которыми Господь так премудро и человеколюбиво оградил вселенную, законническими предписаниями, тогда эти заповеди превращаются в некое формальное, мелочное, законническое исполнение буквы закона, лишая их самого главного и основного, что они в себе сохраняют и содержат.
И вот этот законник, фарисей, ропщущий на Христа, именно эти нелепые и безумные глаголы произносит в адрес Христа, на что Господь, повторяю, ответил ему, обращаясь в лицо, в отличие от своего собеседника, который не имел мужества в лицо Христу это сказать. Ну, казалось бы, если ты являешься начальником этой синагоги, являешься здесь тем, чей авторитет здесь совершенно беспрекословен и нерушим, почему же ты прячешься, видя по твоему разумению нарушение того, что ты проповедуешь, почему ты в глаза это не говоришь нарушителю этого закона, как тебе кажется? Но Христос поступает иначе. Он не прячется за чужим мнением и за каким-то отвлеченным общественным суждением и говорит законнику в глаза: лицемер, неужели кто-нибудь из вас в субботу не отвязывает своего вола или своего осла, когда он нуждается в совершенно естественном пропитании? если мы по отношению к животным бессловесным не считаем нарушением субботы, дня священного, того, что мы их отводим на водопой, почему эту женщину Я не мог развязать, — говорит Христос, — которую сатана связал и в течение восемнадцати лет держал связанною. Здесь тоже очень важный момент, на который стоило бы особенно, предметно обратить наше внимание.
Мы видим, какую власть имеет диавол, враг рода человеческого, по отношению к человеку, и хотя это власть относительная, но, тем не менее, она достаточно страшная и жестокая. Заметьте, еще раз обращаю вас к этим словам, сатана восемнадцать лет держал ее связанной. Конечно же, причиной всех наших скорбей, невзгод и болезней в первую очередь являются наши собственные грехи, но вместе с тем мы видим с вами в Евангелии не единожды, когда Господь ради славы Божией попускает человеку нести те или иные скорби для того, чтобы человека не только физически исцелить, но и прежде всего, даровать ему исцеление душевное, которое способно было бы привести человека в нескончаемую радость Господа своего.
И вот здесь Господь, совершив это чудо, показывает нам, что Он является Властителем и Владыкой даже над, казалось бы, непоправимыми жизненными, житейскими и человеческими скорбями, невзгодами и болезнями. Как бы ни был бы хитер, как бы ни был бы лукав и изощрен в своей злобе и человеконенавистничестве диавол, все равно Господь сильнее и могущественнее всех его козней и поползновений. И даже если Господь попускает тому или иному человеку нести какие-то жизненные скорби, невзгоды и болезни, мы должны верить и твердо и несомненно уповать на то, что Господь выше всех немощей, всех болезней и всех наших скорбей и в Его власти, в Его всемогуществе и самое главное в Его Божественном человеколюбии хранится то, что Господь каждого из нас, имиже веси судьбами и путями, ведет к Царствию Небесному. Главное, чтобы мы с вами принимали жизненные испытания как волю Божию, как непременное условие, необходимое каждому из нас для того, чтобы, перенеся и пронеся свой жизненный крест, удостоиться вечный радости в Господе в Царствии Небесном, потому что все наши человеческие скорби, все наши человеческие невзгоды и испытания, это не более чем малая капля в сравнении с безграничным океаном той радости, которую Господь дарует и обещает всякому стремящемуся к Нему. А Крест, который необходимо нести вслед за Господом, он является непременным условием, через которое христианин возрастает в меру Господа своего.
Господь Сам, первый подает нам пример того, как должно нести свой крест, восходя на свою Голгофу, и мы знаем и очень часто с вами говорим о том, что у каждого человека есть своя жизненная Голгофа, и должно взойти на нее не только без ропота, но и с благодарностью Богу за то, что Господь даровал нам понести то или иное жизненное испытание, ту или иную скорбь, чтобы через это, кроме всего прочего, а может даже и в первую очередь Ему уподобиться, Тому Божественному Крестоносцу, который неся Свой Крест, взошел на Голгофу и грехи всеродного Адама пригвоздил к этому Кресту. Поэтому безропотное, и более того, благодарное перенесение жизненных скорбей уподобляет человека самому Спасителю Господу нашему Иисусу Христу.
Мне хотелось бы, в сегодняшнем евангельском повествовании, каждая из граней которого, как я уже сказал, заслуживала бы самостоятельного разговора, особенное ваше внимание обратить на поведение этой несчастной, искорёженной болезнью женщины. Заметьте, поскольку она была парализована, то ей, наверное, каждый шаг давался с большим трудом, но где ее Господь находит? В своем ли доме или на паперти, где обычно калеки, нищие и убогие просят милостыню? Отнюдь нет. Он находит ее в храме, внутри молитвенного общества, т.е. несмотря ни на какие жизненные страдания, она все равно приходит на молитву в храм, она молится Богу, и через это мы видим, какое усердие являет эта женщина. Она, несмотря ни на что, ни на какие-либо трудности и сложности своей немощи, приходит каждую субботу в эту синагогу и молится Богу, потому что это есть исполнение той заповеди Божией, которую некогда, в древности еще, Бог даровал. Заметьте, заповедь Божия это не человеческое измышление — это постановление Божественной Премудрости, которая обращается к нам, ко всему роду человеческому и говорит: шесть дней делай, день седьмой Господу Богу твоему. Т.е. нам Господь даровал шесть дней для того, чтобы мы осуществляли свои заботы, свой труд, день же седьмой, день священный, день Господень — Он посвящен и усвоен Богу и, следовательно, он посвящен и усвоен вечной жизни и Царствию Небесному.
Когда произошло во вселенной самое величайшее из всех событий — Воскресение из мертвых Господа нашего Иисуса Христа, то некогда день, суббота, являвшийся предвестником этого события, сменил свое значение. Поэтому Церковь Христова знает в качестве седьмого дня день, когда Спаситель мира воскрес из мертвых, и для нас этот день является самым главным и основным. С одной стороны, он является последним днем недели, с другой стороны, он является одновременно первым днем, начатком вечной жизни и Царствия Небесного, и поэтому к нам с вами, дорогие братья и сестры, в еще большей, в еще превосходнейшей степени относятся слова ветхозаветной заповеди об исполнении дня седьмого, который должен быть усвоен всецело Господу. Нет для нас никаких оправданий, нет никаких отговорок, когда мы с вами не находимся в воскресный день в храме Божием.
Есть удивительное повествование, впрочем, далеко не единственное, свидетельствующее о том, как наши благочестивые предки хранили этот день, как они направляли все свои человеческие устремления к храму Божию, поскольку храм Божий является небом на земле. Мы об этом, повторяю, тоже очень часто с вами говорим и рассуждаем, но я думаю, что ни в одном из нас не появится и тени сомнения в том, что, преступая порог храма Божия, мы переступаем границы земного и небесного и уже здесь мы обладаемы законами Царствия Небесного, Царствия Христова.
Другой вопрос, вопрос очень важный и непраздный, как мы позволяем себе в этом Царствии Божественного присутствия вести себя. Это уже, повторяю, другой вопрос и укор, и обличение каждму из нас, потому что мы в храме можем позволять себе не только очень необходимые разговоры, но даже празднословим, смеемся, шутим, мы отвлекаемся помыслами, мы о чем угодно размышляем, мы наблюдаем то, кто как выглядит, кто как одет, мы меньше всего думаем о молитве, а вокруг себя оцениваем все, что происходит. Это уже укор и обличение каждого из нас, но мне не об этом хотелось бы сказать, а о том, что есть такой замечательный пример, который, наверное, очень многим из здесь присутствующих известен, и вместе с тем очень яркий и позволяющий увидеть, как по-настоящему благочестивые люди относились к святыне храма Божьего.
Известен пример из той еще античной древности, когда в правление римского императора Уалента было развязано очередное гонение на христиан. Префект области, о которой пойдет речь, был втайне человеком очень симпатизирующим христианам, хотя сам таковым не был, но по меньшей мере как-то очень и очень благоволил к верующим во Христа, и ему был отдан приказ в ближайшее воскресение, т.е. тогда, когда христианская община будет собрана в храме, окружить ее войсками и всех без исключения предать смерти, смерти лютой, беспощадной, вероломной, коварной, поскольку об этом страшном приказе никто не знал кроме самого префекта и он, повторяю, будучи человеком достаточно благосклонно настроенным к христианам, предупредил епископа этой общины, чтобы они бежали, чтобы они скрывались, потому что в наступающее воскресение все без исключения будут преданы смерти.
И что вы думаете, вместо того, чтобы никого не увидеть в воскресение в храме Божием, префект и его войска, которые он стянул, окружив храм Божий, увидели, что храм не вмещает всех, кто пожелал принять ради Христа, за своего Господа мученическую смерть. Христиан было больше, чем в обыкновенное воскресение, потому что весть моментально разлетелась, епископ оповестил всех, и все собрались, потому что не посчитали даже в мыслях своих возможным избежать того, к чему Господь их призывает. Тогда остолбеневшие и обомлевшие от изумления воины вдруг увидели прорывающуюся в храм Божий сквозь воинские цепи женщину с младенцем на руках. Они ее спросили: куда ты бежишь, безумная? Она говорит: я спешу в храм Божий. — Разве ты не знаешь, — а это уже стало общеизвестным для всех, — что отдан приказ о том, что все христиане сегодня будут убиты? — Вот потому-то я и спешу в храм Божий, — отвечала эта христианка. — Зачем ты, безумная, младенца своего несешь на руках? — Чтобы и его не лишить вечной радости в Царствии Бога моего и Христа Спасителя.
Я думаю, этот пример, говорящий о том, как христиане первых веков относились к храму Божьему, совершенно удивителен и выше всяких, каких бы то ни было пояснений и комментариев. Для христианина смерть за Христа — это такая честь, выше которой ничего не может быть, и немыслимо себе представить другой более высокой награды от Христа, нежели, чем за Господа кровь свою пролить. По крайней мере, так мыслили христиане первых веков и именно так поступали, и даже детей своих не прятали, не таили, не бежали прочь, а напротив того, свидетельствовали о том, сколь дорог им Господь и как для них сладостна смерть за Христа.
Кто-то быть может, пожав плечами, скажет – фанатики, или еще что-либо подобное. Слово «фанатик» в наше время звучит оскорблением, но мне хотелось бы вступиться в защиту этого слова, потому что в переводе с греческого «фанатос» — это смерть. Так вот это слово, которое очень часто усваивали многим и многим последователям Христовым, как раз говорит о том, что они готовы до смерти быть преданными своим идеалам, своим убеждениям. Не думаю, что многие люди готовы и способны умереть за свои идеалы и за свои убеждения. Французский математик Паскаль говорил, что я поверю только лишь тому свидетелю, говорящему о Христе, который позволит себе горло перерезать за свои убеждения, вот ему я поверю. Так вот мы знаем с вами множество примеров того, как христиане отдавали свою жизнь, не раздумывая, и ни где-то — они спешили в храм Божий, по крайней мере, это видно на основании того примера, который я сегодня позволил вам привести.
Дорогие братья и сестры, псалмопевец Давид, и мы очень часто вспоминаем эти слова 24 псалма, говорил и восклицал, и дай, Бог, чтобы мы вместе с ним всею своею жизнью, а не только лишь устами произносили бы эти слова: единое просих от Господа, то взыщу, еже жити ми в дому Господни, зрети красоту его и посещати храм святый Его во вся дни живота моего.
Чего сподоби всех нас, Господи, посещать непостыдно, непосрамлено, благодарным сердцем, благодарными усты храм Божий в день Господень, а через это сподобиться вечной жизни и Царствия Небесного, где подобает всякая слава, честь и поклонение Богу, Единому в Троице славимому и поклоняемому, Безначальному Отцу со Единородным Его Сыном и Всесвятым, и Благим, и Животворящим Его Духом, днесь и присно и в бесконечные веки. Аминь.
