И вот Церковь вновь настраивает наши умы к тому, чтобы мы восприняли приближающееся святое время Четыредесятницы, как время поистине спасительное и благодатное, и сегодняшним евангельским повествованием мы уже с вами начинаем мало-помалу преуготавливаться к этому святому и благословенному поприщу.
По преимуществу начало постной Триоди, т.е. тот период, которым охватывается это спасительное и благословенное время, начнется со следующей субботы, с кануна Недели о Мытаре и Фарисее, но сегодня мы тоже слышим об одном удивительном мытаре, который назидает нас и научает нас с вами тому, как долженствует человеческому сердцу быть отверстым навстречу Богу, несмотря на все те грехи и беззакония, и недостатки, которыми переполнено наше сердце.
Мы видим с вами удивительные, жизнеутверждающие и надеждою исполненные евангельские примеры, которые каждому из нас говорят, чтобы мы не имели ни малейшего повода к отчаянию и унынию, поскольку приближающееся время дарует нам возможность обновления, избавления от нашей греховности, от того несовершенства, которое мы своими пороками и грехами стяжали в своем сердце.
Сегодня мы видели пример человека, который, по крайней мере, в сознании тех людей, которые были современны земной жизни нашего Спасителя, олицетворял собою, ну, наверное, какую-то предельную меру беззакония и греха. Кроме того, этот человек в силу своей, скажем так, профессиональной принадлежности, конечно же, снискал глубокую и устойчивую ненависть людей, окружавших его. Мы с вами много раз говорили о том, кем являлись мытари во время земной жизни Спасителя. Впрочем, в поднебесной мало что изменилось и до днесь, хотя современные мытари сегодня, быть может, не так явно и откровенно вызывают к себе неприязнь, но в то время это выражалось особенно сильно по отношению к этим людям, которые мало того, что обирали людей, будучи сборщиками налогов, они еще были, по крайней мере, в евангельском контексте, людьми, презренными по причине предательства своего собственного народа, и поэтому они, конечно же, заслуженно стяжали к себе таковое отношение.
Эти люди отдали себя, все свои человеческие силы и способности в услужение оккупантам, каковыми были римляне. И если мытарь, рядовой сборщик налогов и податей, был сам по себе существом презреннейшим, и по человеческой справедливости совершенно заслуженно приобретшим таковое к себе отношение, то представьте себе, чего стоил не просто рядовой мытарь, а начальник мытарей, который даже в своей среде выбился в начальствующие мужи. Конечно же, этот человек еще в превосходнейшей степени снискал к себе ненависть и презрение людей, поскольку он правдами и неправдами, точнее будет сказать неправдами, достиг этого начальствующего положения. И этот ничтожный человек, человек презренный, скверный, коварный, вероломный, беззаконный, именно он является сегодня всем нам примером и назиданием.
Вспомним сегодняшнее евангельское повествование, хотя оно каждому из нас вполне знакомо, и некоторые фразы сегодняшнего евангельского благовестия многим из здесь присутствующих даже известны наизусть. Так вот Господь, придя в Иерихон, проходил через этот город, где начальником мытарей был человек по имени Закхей, что в свою очередь является иронией и насмешкой, поскольку в переводе имя Закхей означает «справедливость», или «праведность». Как можно было бы сочетать это имя, выражающее такие достойные качества в человеке с тем ремеслом, которым снискивал себе пропитание этот человек? Конечно же, многие люди сталкивались с жестокостью и беспощадностью этого человека, поскольку эти качества, наверное, были какими-то превалирующими и превосходными в том служении, которое он совершал, ибо без жестокости, коварства и вероломства невозможно было бы стать тем, кем он стал.
И этот человек по имени «Праведный», желал увидеть Христа, но не имел такой возможности по одной простой, в том числе физической особенности. Как об этом говорит Евангелие, он был чрезвычайно мал ростом, т.е. это был такой гном. Человек, ущербный в физическом смысле этого слова, какой-то карлик. Возможно, что комплекс определенной неполноценности побудил и заставил его стать тем, кем он стал, и возможно и то, что люди с детства над ним смеялись, острили, иронизировали и прочее и прочее, и это, наверное, приобрело в его сердце такое ненавистное отношение к людям, которые окружали его. Это не очень сложно понять, это достаточно распространенное явление.
Так вот он, добившись в другом жизненном проявлении каких-то высот и достижений, не мог в силу своего ничтожного малого роста увидеть Христа сквозь огромную толпу людей, которую окружали Его. Но желание его сердца, жаждущего Христова утешения, превозмогло все те человеческие условности, которые вырастали на его пути ко Христу, эта толпа не смогла затмить у него жажды узреть своими собственными глазами Спасителя. И тогда этот, казалось бы, состоявшийся и респектабельный человек, а человеком он был достаточно состоятельным и богатым, хоть и не было любви людей по отношению к нему, но, по крайней мере, была власть, было относительное могущество, некие полномочия, которыми он мог и способен был утеснять и омрачать жизнь многих и многих людей, и наверняка он это делал, так вот этот человек, позабыв обо всем на свете, о своей солидности, о своем положении в обществе, залезает на дерево.
Он залез на смоковницу подобно какому-то мальчишке. Наверное это более понятно, когда это делают дети из любопытства, желая на кого-то или на что-то посмотреть, но когда уже солидных лет мужчина, добившийся достаточно высокого положения в обществе, громоздится на дерево для того, чтобы увидеть своими собственными очами Того, Кого чает его истерзанное, изболевшееся совестью сердце, о чем мы можем только догадываться, но что Господь подтверждает и утверждает.
Мы не можем с вами знать, сколько людей окружало Христа, люди толпами окружали Христа по разным причинам, но заметьте, Господь избирает кого-то в этой толпе, в этом людском море, кто по Его божественному знанию и смотрению заслуживает того, чтобы Его божественный взор был обращен именно к этому человеку. Помните, нечто подобное происходит, когда женщина, страдавшая в течение двенадцати лет кровотечением, сказала самой себе: если я хотя бы края одежды Его коснусь, этого будет вполне достаточно, ибо я верую, что Его могущество и Его сила столь велики, что только лишь одно прикосновение к краю Его ризы исцелит меня. И она не была посрамлена в своем уповании. Помните вопрос, который Господь задал окружающим Его людям и апостолам: кто прикоснулся ко Мне? И Петр отвечает: Господи, народ Тебя теснит со всех сторон, разве мыслимо увидеть, кто к тебе прикоснулся, к Тебе тысячи людей прикоснулись. Нет, — отвечает Спаситель, — ко Мне прикоснулся некто так, что Я почувствовал, как сила из Меня вышла. Т.е. так нужно прикоснуться ко Христу, чтобы Господь это почувствовал, так нужно смотреть на Христа, так нужно его жаждать, чтобы Господь из этого людского моря увидел бы его единственного и сказал ему, этому нелепому, неуклюжему, смешному, маленькому человеку: Сойди, Закхей, с этого древа, ибо Мне надлежит быть сегодня в дому твоем. И люди, которые окружали Христа, стали негодовать и роптать, как Он к этому грешному мужу возжелал войти. А Господь, войдя в его дом, сказал: Ныне спасение дому сему, ибо и он сын Авраамов есть, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Вот так должно взирать на Христа, как взирал этот грешный, всеми осужденный человек.
Мы с вами мало чем отличаемся по степени грехов и беззаконий от тех примеров, которые нам являет Господь в Священном Писании, мы, может быть, даже превосходим их степенью беззаконий и грехопадений, которыми в преизбытке исполнены, потому что люди того времени они даже и думать не думали, и мыслить не мыслили о тех грехах, о тех пороках, о тех сквернах, в которых мы с вами проводим свои дни повседневно.
И речь ведь вовсе не о том, что мы впадаем в те или иные грехи физически, мы можем своими помыслами в такой клоаке пребывать, чему способствуют многочисленные средства, в том числе и массовой информации. Мы погрязаем в грязи, мы погрязаем в скверне, во всевозможных премерзких образах, которые нам навязывают те же самые средства массовой информации. Мы с вами живем в этих категориях, которые нам с вами навязаны, и не видим своей греховности, мы считаем, что все в нашей жизни нормально и обыкновенно. Так вот, пока человек не увидит свое крайнее несовершенство и недостоинство, до тех пор, пока мы не увидим сами в своей жизни свое крайнее окаянство, как это увидел Закхей мытарь, до тех пор мы не способны будем, подобно ему, узреть Христа всеми глубинами своего сердца.
Мне хотелось бы кроме сказанного сказать еще о тех препятствиях, которые возникают на пути у каждого человека ко Христу. Мы видим, что препятствием на пути ко Господу у Закхея была толпа людей. Толпа — это нечто неуправляемое, это нечто стихийное, толпа — это собрание людей, которые еще пока не осознают и не отдают себе отчета в том, что есть добро и зло.
Толпа может превратиться и стать народом, но это совершенно другая категория. Народ — это те, кто восклицает Христу: Осанна! Но если это толпа не превращается в народ, то она будет скандировать: возьми, распни Его! И это толпа может и на Болотной площади бесноваться или в парке Торфянка безумствовать, это тоже толпа, безумствующая, которой внушают определенные идеи те, кому они выгодны и кому они угодны. Толпа может быть просто страшной неуправляемой стихией, которая разрушает все на своем пути, и не смотря на эту толпу каждому человеку должно остаться верным Христу и Спасителю, подобно тому как остался верным Спасителю Закхей мытарь.
Ведь эта толпа понимала, кто там протискивается сквозь нее, эти люди, быть может, в силу общественного положения этого ничтожного, как им мыслилось человека, еще более сплотили свои ряды, чтобы ему не пройти. Вот здесь они могли проявить свое единство и свою солидарность и не пропустить этого человека, к Тому, Кого все по-своему хотели бы увидеть, но Закхея это не остановило. И мы видим с вами, насколько необычно, по-человечески смешно и нелепо этот человек решает для себя преодолеть это препятствие – он лезет на дерево, чтобы хотя бы с его высоты, будучи смешным, будучи объектом всевозможных колкостей и насмешек и издевательств, о чем он меньше всего думает, увидеть Христа.
Христианин должен брать пример именно с этого человека. Какие бы общественные мнения не препятствовали каждому из нас приблизиться ко Христу, какая бы толпа, чем бы она не была воодушевляема, не возникала бы между нами и Господом, мы меньше всего должны думать об этом и меньше всего должны думать о том, как о нас подумают. Предположим, мы проезжаем на троллейбусе мимо храма Божия и мы стесняемся перекреститься. Мы не стесняемся, когда вокруг нас матерятся, и мы сами порой это делаем, сквернословим и злословим, мы не стесняемся осуждать других людей, злословить кого-то, творить какие-нибудь гадости и мерзости и при этом мы стесняемся с вами выказать себя православным верующим человеком. Какие совершенно нелепые, странные вещи! Поэтому это так называемое общественное мнение, это мнение толпы должно меньше всего заботить каждого из нас, потому что эта толпа очень часто вырастает между нами и между Христом порой непреодолимым препятствием.
Известны многочисленные примеры того, как, к примеру, в советское время люди оставались верными Христу. Думаю из числа здесь присутствующих немало людей, которые ходили и до так называемой перестройки в Церковь и помнят, какими кордонами был окружен каждый храм, которых было немного в то время, и как милиционеры и дружинники просто брали Церковь в кольцо, чтобы не пропустить верующих людей на службу, в частности, на Пасху. Каких усилий, какой твердости и решимости требовалось от человека, чтобы несмотря ни на что пройти в храм Божий.
Рассказывают об одном инженере, советском инженере, который будучи не то, чтобы глубоко верующим человеком, заранее, часа в два дня, пришел в храм Божий, чтобы его не выгнали, и чтобы не было сложности с этими дружинниками. Представьте себе, он стоял где-то в уголочке, конечно, тяжело было целый день стоять в храме, ожидая ночной пасхальной службы, но вот такое у человека было усердие, чтобы несмотря ни на какие даже физические трудности и сложности, целый день простоять в храме.
Мужчин было немного в то время в храмах, и тут начинается время крестного хода, и какой-то пономарь выходит из Алтаря и говорит: а ну-ка, дядя, иди сюда, бери хоругвь, пойдешь с нами на крестный ход. Он даже понятия не имеет, что такое хоругвь, но, тем не менее, послушливо берет церковное знамя и идет на крестный ход. Кто-то из соглядатаев узнал его и сообщил на работу, его через неделю уволили за то, что он пошел на пасхальную службу в Церковь. Что ему делать, у него другой профессии нет, ему податься некуда, у него была семья, которую он обязан был обеспечивать и так далее. А Господь все равно не оставил этого человека несмотря ни на какие внешние притеснения и лишения, Господь не оставил того, кто в такой малости послужил Ему в Пасхальную ночь. Он начал ходить в Церковь чаще, потому что времени у него стало больше. Работы у него теперь не было, его никуда больше не принимали, у него был «волчий» билет, и куда бы он ни пытался бы со своим дипломом инженера сунуться, его отовсюду гнали, видимо, была какая-то пометка, что таковых неблагонадежных не брать на работу, потому что они не соответствуют облику строителя будущего коммунизма.
Священник же увидел, что какой-то мужчина стал регулярно ходить в храм, повторяю, такая редкость в то время было увидеть мужчину в храме, начал за ним наблюдать, а потом пригласил в Алтарь пономарем, алтарником, потом дал ему рекомендацию, и тот стал вскоре священником. Тогда ведь все было гораздо проще, любого более или менее соответствующего благочестивого прихожанина рукополагали, потому что некому было служить. Но Господь говорит, как тогда в евангельское время, и сейчас в наше, относительно спокойное время, одно и то же: жатвы много, а делателей мало. И вот этот человек, который ради Христа таким необыкновенным, даже для себя неосознанным образом претерпевший некоторые поношения и гонения, стал иереем Божиим. Вот такая очень заурядная для того времени история верности Христу человека, который, в общем-то, не был героем, каким-то очень мужественным человеком, а просто оказался в нужный момент верным Христу и от Него не отказался.
И Закхей оказался верным Христу тогда, когда толпы людей окружали Христа. Святитель Иоанн Златоуст говорит замечательные, удивительные, поэтические слова: Закхей поднялся всего на всего на два метра к небу, а Небо само сошло к нему и воцарилось в его сердце.
Вот так и нам, дорогие мои, должно восходить, хотя бы настолько, насколько мы с вами способны оторваться от этой земли к Небу желанием быть со Христом, тогда и само Небо, Бог Царствующий и Владычествующий, сойдет и обитель в нашем сердце сотворит. Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну, и Святому Духу ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
