Порой оглянешься, а уже несколько лет пролетело так, что ты даже не обратил никакого содержательного внимания на это прошедшее, так стремительно пролетевшее время, и уж тем более кольми паче те несколько недель, которые Церковь усваивает каждому из нас в качестве особого времени трезвения, времени подлинного настоящего здравомыслия.
Поэтому не будем пугаться, не будем омрачать свои взоры от того, что вновь наступает пост, а напротив того, побудим себя к радости и ликованию от того, что Господь дарствует нам пережить это святое время, эти благословенные седмицы Великого поста с тем, чтобы потрудиться честно, по-настоящему в исправлении своей испорченной природы человеческой. К этому, прежде всего, призвано это святое приближающееся к нам время.
Еще три седмицы, которые отделяют нас от сего преблагословенного, святого поприща, но Церковь начинает нас заранее преуготавливать к тому, чтобы мы не втуне, не даром, не в пустоте провели это святое время, а послужили всем своим существом к очищению и исправлению самих себя. И сегодняшний воскресный день, именуемый Неделей о мытаре и фарисее, уже по-настоящему и всерьез говорит нам о том самом главном подвиге этого святого благословенного сорокадневного времени — о покаянии. Вчера за всенощным бдением мы уже слышали удивительные покаянные глаголы, обращенные внутрь сердца каждого из нас: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче», и именно этой самой главной и основополагающей идеей будут пронизаны все богослужебные тексты, песнопения, самый смысл, самая атмосфера и содержание православного богослужения будет наполнено именно этим содержанием – призыванием каждого из нас к покаянию, и чтобы оно не превратилось в какое-то суемудрие и суесловие вновь и вновь Матерь наша, Церковь Христова, стучит в двери нашего сердца, чтобы оно отверзлось навстречу Христу, грядущему спасти каждого из нас.
Сегодня мы слышали всем известное евангельское повествование о мытаре и фарисее, кратенькое, в нескольких строчках выражающее сущность того, в кого человек может выродиться ложным, неверным, неправильным пониманием того, как должно угодить Богу. Оно говорит о том, что пороки и грехи, которые овладевают человеком, связывают его, сковывают его по рукам и ногам, при подлинном, настоящем устроении души человека могут рассыпаться как прах, стать чем-то несуществующим, и Господь, не взирая на бездну человеческих падений и грехов, спасет такового человека в одночасье, в одно мгновенье. Но для этого необходимы не просто некие возвышенные и правильные слова, которые мы произносим, а прежде всего, как это уже было сказано, для этого необходимо правильное, верное устроение нашей души. Позволим себе, несмотря на то, что все это нам известно, вновь вернуться к пересказу сегодняшнего евангельского благовестия.
Два человека зашли в храм помолиться, фарисей и мытарь. Фарисей уверенной поступью прошел вглубь храма, в самую его сердцевину, в центр его и стал возносить свою молитву. Неким боковым зрением он оценивал окружающих его людей и наверняка не без доли определенного позерства он говорил слова, которые были, в общем-то, правдивы. Его не в чем укорить, более того, ни один из нас не имеет ни малейшего морального права осуждать этого фарисея, потому что по своим внешним добродетелям и достоинствам, он многих из нас превосходит, и, тем не менее, этот человек, не то, чтобы более осужденным ушел, но менее оправданным, как говорит о нем сегодняшнее Евангелие.
Так вот этот человек начал молиться Богу и говорил: Господи, я благодарю Тебя за то, что я не таков как прочие люди, не таков как прочие человеки, я пощусь два раза в неделю, я подаю десятину всех своих приобретений в милостыню, я совершаю все то, что предписано законом, я благодарю Тебя, Господи, за то, что я не таков как этот мытарь, — здесь он скользнул свои взглядом на того человека, который не посчитал себя даже достойным пройти внутрь храма, а стоял у притолоки церковной, у дверей храма, даже не смея не то, чтобы слово молвить в оправдание себе, но даже не смел глаз своих поднять к небу, а лишь, бия себя в грудь, говорил: Боже, милостив буди мне грешному», и, как говорит Господь, этот мытарь ушел оправданным из храма Божьего, хотя по человеческому суду, по внешней правде фарисей, конечно же, заслуживал похвалы и всяческого превосходства, потому что то, что он о себе говорил, это было совершенно справедливо, так как он исполнял тщательно, буквально весь закон, все то что, было предписано Моисеем.
Мытарь же был существом совершенно невозможным в этом смысле слова, он был человеком крайне грешным, человеком беззаконным, приносившим зло окружающим его людям, и вместе с тем он смог вместе с псалмопевцем сказать глубинами своего сердца: грех мой предо мной есть выну. И посему не дерзая даже поднять своего взора к небу, он бил себя в грудь и просил у Бога прощения, просил у Бога милосердия, потому что заработать милосердие невозможно, заработать прощение немыслимо, его возможно только лишь вымолить, не никакими своими добрыми делами, добродетелями нельзя поставить себя в совершенное законное положение, как это сделал фарисей, который знал свое место в храме.
Как это печально, как это больно, как это похоже на нас с вами, когда мы тоже иногда знаем «свое» место в храме. Мне помнится реплика одной пожилой прихожанки. Какая-то женщина раньше нее пришла, встала, а это место уже десятками лет эта бабушка считала своим собственным, неприкосновенным, т.е. не моги вообще даже помыслить ногою стать на это место, так вот она, эта заслуженная прихожанка пришла, чуть запоздавши, и видит ее место занято, она начала просто выгонять эту женщину: это мое место, я уже сюда сорок лет хожу, и поэтому это мое и не чье больше место, — и прогнала ту женщину, которая имела такую неосторожность занять это место.
Так вот это все очень больно, очень скорбно, когда нам кажется, что мы имеем «свое» место в Церкви. «Это мое место» — это очень страшное состояние души человека, это состояние фарисея, и человек может даже и не осознавать этого, он может всю жить ходить в храм и не понимать самых элементарных, простых, но вместе с тем самых важных вещей, что здесь мы не имеем никакого права ни на что.
Мы только лишь должны всем своим существом уподоблять себя тому самому мытарю, который действительно был человеком беззаконным, по суду людскому заслуживающим всяческого осуждения и порицания, но самое главное в нем было то, что он понимал все это, осознавал, а через это осознание не считал себя достойным даже войти в храм Божий. Мы должны понимать, что это величайшая милость Христа к нам, что мы вообще имеем возможность переступить порог церковный, что мы имеем возможность быть в той радости, которую Господь дарует нам тем, что мы являемся сотаинниками, сомолитвенниками происходящей Божественной Литургии в храме Божием. Но научиться этому видению своих грехов, осознанию своего недостоинства возможно только лишь одним единственным, и вместе с тем фундаментальным качеством, имя которому смирение. Об этом мы очень часто с вами говорим, об этом можно очень эффектно рассуждать, разговаривать, но каждый из нас, я думаю, прекрасно понимает, как тяжело научиться смирению.
С чего начинается смирение? Не с того, чтобы, стиснув зубы, промолчать, когда тебя обижают, а с того, чтобы научиться не осуждать окружающих нас людей. Святые отцы говорят нам о том, что смирение — это подвиг жизни каждого человека. Почему? Потому что смирение — это богоподобное, Богу уподобляющее нас качество, потому что Христос Господь наш смирен и являет это смирение Своим воплощением и Своим восшествием на Крест, и поэтому просто так, походя, захотев лишь, стать смиренным немыслимо и невозможно. Кто из нас не пытался хотя бы начать не осуждать окружающих нас людей?
Ведь в чем был, прежде всего, виновен фарисей, в чем его вина, почему он ушел неоправданным из храма, и его молитва послужила в осуждение ему?. Уже было сказано об этом сегодня, что через три седмицы, мы с вами с Божией помощью, Богу содействующу, окунемся в атмосферу Великого всеспасительного поста, который будет начинаться чтением удивительного покаянного Великого канона преподобного Андрея Критского, где это сегодняшнее поведение фарисея и его молитва будут названы «безумными глаголами».
Так вот эти безумные глаголы потому так названы и его молитва названа так, не потому, что он не соответствовал тем качествам и добродетелям, которые он перечислял, нет, и мы с вами должны подражать этому доброделанию. Но осуждение фарисея заключалась в том, что он осудил всех прочих людей и заключил это в свою молитву, говоря: Господи, как хорошо, что я не таков как все прочие люди. Т.е. на какую высоту он себя превознес: Господи, я благодарю тебя, что я не таков как этот мытарь, который стоит там, у дверей церковных, — он осудил и потому сам был осужден. Потому смирение начинается с умения не осуждать окружающих нас людей.
Святые говорят нам о том, что первым робким шагом на пути к стяжанию смирения является так называемое смиренномудрие, т.е. когда мы с вами в уме, в помыслах своих уже не осуждаем окружающих нас людей. Как этого добиться, как этому научиться, как стяжать эту величайшую добродетель не осуждать окружающих нас людей? Есть многочисленные ответы, исходящие из собственного глубокого опыта как научиться смиренномудрию. Первое, как говорят святые отцы, старайся помнить все свои грехи, даже те, которые тобою были совершены до крещения твоего, если ты в сознательном, взрослом возрасте уже пришел к крещению.
Те грехи помни, которые ты уже исповедовал на исповеди, их не нужно вновь приносить духовнику и вновь и вновь в них каяться, ты самое главное о них сам всегда помни, ты приводи себе на память те беззакония, которые ты творил раньше и которые Господь тебе простил, и если ты будешь помнить их не только лишь на словах, а сокрушаться сердцем своим в этих проступках своих, дурных и скверных, то у тебя даже и мысли не возникнет другого человека осуждать, потому что ты будешь видеть себя таким, каким ты есть на самом деле. Вот это первый шаг к стяжанию смиренномудрия.
Второе, это то, чтобы всегда себя укорять в том, что мы делаем в своей жизни. На пути к самоукорению стоит очень серьезное, очень хитрое искушение, которое, к сожалению, свойственно всем нам без исключения — это самооправдание. Делают нам с вами замечание по любому поводу, и мы тотчас же начинаем оправдывать себя, почему я это сделал: вы знаете, я это сделал, потому что у меня не было времени, меня подвели и т.д. Мы все, что угодно выдумаем, какие угодно причины сами себе нафантазируем лишь бы оправдать себя. И вот это самое страшное, когда мы оправдываем самих себя, и с этим нужно тоже бороться. На пути к самоукорению и к видению своих грехов, это, наверное, самая страшная опасность, имя которой, повторю, самооправдание.
Преподобный Пимен Великий говорит замечательные и всем известные слова, он говорит о том, что человек, который видит всегда и в памяти своей сохраняет свои грехи, он выше того, кто собеседует с Ангелами. Совершенно поразительные слова!
И наконец, еще один шаг, очень важный на пути к стяжанию смирения — это желание, даже не просто желание, а непременное требование находить в себе мужество, великодушие и снисхождение любого человека, согрешающего против нас или вообще просто творящего то или иное неподобное деяние, оправдывать. Преподобный старец Паисий Святогорец говорит о том, что это благой помысел иметь в своем сердце оправдание любого человека. Поэтому, дорогие мои братья и сестры, видя даже недостатки людей окружающих нас, недостатки, быть может, имеющие отношение к нам самим, мы должны стремиться найти хоть какое-то оправдание этому человеку.
В Патерике есть такой замечательный пример, где речь идет об одном монахе, который стяжал эту удивительную добродетель всех оправдывать. Когда он зашел в келью к одному монаху и увидел невероятный беспорядок, грязь, неубранность, разбросанность, он сказал себе: надо же, какой замечательный монах здесь живет, он, наверное, всего себя так Богу отдал и посвятил, что ему даже и времени нет о чем-то другом помышлять и думать, как только о небесном и вечном. А зайдя в другую келью, он увидел чистоту, порядок, выметенность и убранность и сказал: ну надо же, видимо и душа у этого человека такова, как у него и келья содержится.
Вы понимаете, желающий осудить всегда найдет повод к осуждению, он все что угодно скажет. А желающий оправдать, найдет любой повод к оправданию.
Преподобный авва Дорофей, говорит о том, в чем заключается осуждение человека. Ведь мы иногда очень часто заботимся очень серьезной проблемой, где грань между осуждением и простой констатацией греха человека, и он объясняет это так: когда ты, видя пьяного человека, говоришь: «вот надо же, выпил человек», ты просто констатируешь происшедшее и со скорбью сердца об этом говоришь. А если ты о нем скажешь: «вот пьяница идет», ты уже осудил, ты вынес приговор, ты заклеймил его, понимаете?
Поэтому сколько бы человек не согрешал бы, мы всегда должны находить ему хоть какое-то оправдание. Ну какое оправдание? Скажем: «этот человек, не с той ноги сегодня встал, или настроение у него плохое, или вообще печень у него больная, какой с него спрос». Мы должны даже этим находить в себе возможность оправдать человека, если мы научимся это делать, если мы будем заставлять себя это делать, вот тогда мы мало-помалу научимся и укорять себя, и видеть свои грехи, и, в конечном счете, не осуждать ближних наших. Потому что через это мы можем либо быть осужденными подобно сегодняшнему фарисею, либо быть оправданными подобно тому мытарю, который ничего не видел кроме себя грешного и окаянного и видеть не желал и не хотел, а только лишь бил себя в грудь и у Бога просил милосердия, говоря: Боже, буди милостив мне грешному.
Сегодняшнее евангельское повествование нас преуготавливает к тому самому главному, чаще всего употребляемому во время этого святого благословенного великопостного времени молитвословию: даруй мне, Господи, зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего!
Сподоби, Господи, всех нас научиться этому святому любомудрию, видеть свои собственные грехи, ужасаться их, сокрушаться в них и через это сокрушение своих грехов и беззаконий, которые, вне всякого сомнения, гораздо страшнее ошибок и недостатков окружающих меня людей, научиться подлинному смиренномудрию, а через него и смирению. Аминь.
