В 1918 году, на том самом Поместном соборе, который избрал главою Церкви не оберпрокурора Святейшего правительствующего Синода, а святейшего владыку и отца, святейшего Патриарха, тогда, когда уже канонада пушечная охватила первопрестольную столицу, когда революционные массы уже подняли своё движение, когда уже лилась кровь святых новомучеников и исповедников той самой Церкви Русской, одним из деяний этого Поместного собора было утверждение празднования памяти Всех святых, в земле Российской просиявших. Именно с 1918 года, который открыл страшное лихолетие в нашем многострадальном Отечестве, русский человек стал особенно чувствовать потребность в молитвенной поддержке и помощи тех святых угодников Божиих, которые были единородны и единокровны ему. И мы с вами по дивной отцепреданной традиции сегодня вновь и вновь прославляем святых угодников Божиих, в течение всего этого, более чем тысячелетнего, исторического периода, просиявших в пределах нашего Отечества. Сегодня мы воспоминаем всех тех, которые потрудились во славу Божию, во славу Церкви Христовой в пределах нашей земной Родины. Они наши старшие братья и мы сегодня, прославляя их святую память, молимся и просим, чтобы они вознесли свои дерзновенные молитвы ко Престолу Благодати о том, чтобы Господь исполнил и наши сердца, и наши умы, и наши души той ревностью, которой пламенели их умы, их сердца и их души, отверзшие для них врата Царствия Небесного.
Поскольку, как об этом уже было сказано, служба Русским святым была составлена уже после революции, то, конечно же, уже требовались новые слова, которые бы прославили этих святых угодников Божиих, взамен тем, которые были некогда составлены в допетровское время при патриархе Никоне. И одним из составителей этого дивного богослужебного цикла, посвящённого Русским святым, был исповедник нашей Церкви священноисповедник Афанасий, епископ Ковровский, который сам о себе говорил, что из тридцати трёх лет своего архиерейского служения, – вслушайтесь в эти слова, – тридцать лет провёл в лагерях и тюрьмах. Всего три года он был архиереем Божиим на кафедре, всё остальное время был в застенке, но не озлобился, не отчаялся, не пал духом, более того, сегодня, точнее будет сказать, вчера вечером, мы слышали удивительное наследие священноисповедника Афанасия Ковровского, тот самый канон, который читался за полиелеем во время вечернего богослужения. Конечно, трудно, наверное, было внимать этим дивным глаголам, потому что в это время совершается елеопомазание, и в это время многие, утомившись от протяженного богослужебного строя, пытаются выйти подышать свежим воздухом, – и совершенно напрасно, потому что в это время читаются удивительные слова, посвящённые тому событию, которое Церковь празднует и величает. Вчера мы слышали это удивительное творение священноисповедника Афанасия, оно вошло в анналы Церкви Христовой, и является дивным произведением подлинного гимнотворчества Христовой Церкви.
И ещё на одного человека я хотел бы обратить ваше внимание. Его имя более знакомо здесь присутствующим, он тоже послужил к сегодняшнему дню особым своим усердием и, конечно же, своим необыкновенным талантом. Речь идёт о приснопамятном архимандрите Матфее, замечательном, удивительном, неповторимом, я бы сказал, регенте Троице-Сергиевой Лавры, который, действительно является человеком непревзойдённым, по крайней мере, во второй половине двадцатого столетия в Русской Православной Церкви. Именно он гармонизовал это дивное песнопение – стихиры Русским святым «Земле Русская». Их можно было бы спеть на второй глас, кто более или менее знаком с церковным песнопением понимает, что это церковный обиход, т. е. всё просто можно было бы спеть, но он создал необыкновенное произведение. Средоточием этих стихир, которые каждому из нас, конечно же, известны, являются слова, которые как бы пронзают сердце каждого из нас: Земле Русская… Русь Святая, храни веру Православную, в ней же тебе утверждение!
Эти слова и это песнопение вышли гораздо дальше и шире того обихода, который я упомянул сейчас, они являются своего рода гимном Русской Православной Церкви и каждого русского православного человека. Именно эти слова должны всегда быть начертаны на скрижалях нашего сердца, ибо, не храня веру православную, Русь не только не устоит, не только не утвердится, а самым жалким и безнадёжным образом падёт. Но мы веруем и исповедуем, что молитвами всех святых, в земле Российской просиявших, Русь Святая будет стоять незыблемой до Второго пришествия Христова.
Мы вспомним ещё одно историческое событие, связанное с этим днём в нашей недалёкой истории. Наверняка большинству из здесь присутствующих известно, что 22 июня 1941 года, это был, как известно воскресный день, пришёлся на память Всех святых, в земле Русской просиявших. Гитлер избрал именно этот день летнего солнцестояния, поскольку, будучи оккультистом, он веровал именно в те силы, которые он черпал, как сам об этом говорил в своих воспоминаниях, из Валгаллы, то есть из ада, и верил, что именно этот день поможет ему одолеть «колосса на глиняных ногах», как он называл Россию. Но он не учёл одного, он не учёл того, что за эту землю стоят святые, которые в минувшем тысячелетии защищали молитвенно своим подвигом эту святую землю, и мы знаем как плачевно, как бездарно, как беспомощно и жалко закончил этот несчастный человек своё личное существование, а его идея, направленная и нацеленная на порабощение Святой Руси, закончилась ничем, потому что сонм Русских Святых стоял молитвенно и сохранил нашу святую Родину от неминуемого, казалось бы, порабощения и уничтожения.
Сегодня, прославляя и празднуя память Всех святых, в земле Российской просиявших, мы не способны физически даже перечислить их имена. В Троице-Сергиевой Лавре существует такая замечательная традиция, там совершается лития на Всенощном бдении и перечисляются имена всех Русских святых, и это занимает, поверьте, больше часа, перечисление одних имён. И ведь это те угодники Божии, которые прославлены Церковью, а каково в совершенно неизмеримой степени превосходящее число тех, которых Церковь не прославила, потому что они в тайне своего подвига совершали своё делание Господу. Скромно, незаметно эти подвижники благочестия прославляли Христа и Господа, Христа Распятого и Христа Воскресшего, и они тоже являются в числе того необозримого сонма Русских Святых, память которых сегодня мы празднуем и прославляем. Я хочу особое внимание обратить на то, что в этот сонм даже не входит неисчислимое количество святых новомучеников и исповедников Церкви Русской, что ещё в большей степени приумножает число молитвенников и наших единокровных сродников, каковыми являются святые русские угодники Божии, молящиеся присно у Престола Благодати о нашем с вами, дорогие братья и сестры, недостоинстве. Тем не менее, сегодня, прославляя весь этот необозримый, Богу Единому ведомый сонм святых угодников Божиих, мы видим тот величайший подвиг, который они скромно, неприметно, незаметно пронесли через свою жизнь и через историю нашего многострадального Отечества и тем сами прославились перед Престолом Божиим и приводят всех, кто следует этим спасительным и благодатным путём, к неизреченной радости быть с Господом во Христе.
Мне вспоминается замечательный пример, который описан в книге архимандрита Софрония Сахарова о старце Силуане. Многим из вас известна эта книга, по крайней мере, мы с вами нередко воспоминаем её, когда говорим об этом великом русском святом, можно сказать, нашем современнике, потому что скончался он в 1938 году, и в сравнении с прочими древними святыми, конечно же, он гораздо ближе находится к нам, и многие из присутствующих зачитывались этим удивительном воспоминанием о преподобном старце Силуане Афонском. Так вот там есть среди многого изумительного, назидательного и замечательного такой пример, мне кажется он очень современен, несмотря на то, что уже почти сто лет минуло со дня событий, когда это произошло. Один из монахов Пантелеимонова монастыря, где подвизался преподобный Силуан, как-то взахлеб восторгался маслодавильной машиной, которую привезли из Германии. Он говорил: Какие молодцы эти немцы, какую они замечательную технику делают, да ведь разве мы, русские, способны на такое, вы посмотрите какой прогресс, какой полет мысли, как это замечательно, какие они молодцы! Неужели мы, русские, ничего подобного сделать не можем? Ну, кто сейчас так не говорит, – почему они и «Фольксваген» и «Мерседес» способны сделать, а почему мы на своих «Жигулях» ездим, мы, что ли не можем этого создать? Почему они так комфортно, так добротно и профессионально делают эту продукцию? И действительно многие из нас так и говорят. А преподобный Силуан знаете, что ответил на этот восторг по поводу той так называемой маслодавильной машины? Он сказал, что если бы русский человек жил бы только лишь земным переживанием, только лишь к земле бы стремился, да он лучше бы в сто раз сделал, но ему не нужна земля, ему нужно небо.
Или о других говорят нациях: какие у них замечательные, гениальные музыканты, какие у них прекрасные стоматологи и так далее, ну почему мы не можем этого делать, почему у нас в народе нет этого? Да потому, что не земным мы живем, а небесным и стремимся не к земному и не здесь наше Отечество. И даже осознавая или не осознавая этого, мы живем тем переживанием, которое некогда апостол Павел высказал тем, что наше Отечество на небесах. И вот туда нужно все свои силы, все свои помыслы, все свои таланты употребить, потому что земное в земле и останется, и все эти маслодавильные машины, и все эти мерседесы, и вся эта техника останется здесь, на земле, прахом сгниет. Или правильнее сказать, как апостол Петр в своем Послании говорит: земля и всё, на ней находящееся, сгорит, и ничего ровным счетом здесь не останется. Если мы с вами предпочитаем быть земными, то нас ожидает с вами очень страшная и плачевная участь – вместе со всем этим земным, тленным, тварным, временным, скоропреходящим здесь же и остаться.
Но если мы предпочитаем небо земле, если мы к нему хотим стремиться, и в меру своих, пусть и ограниченных, способностей к нему устремляем свои взоры, то там и будем жительствовать, потому что там наше с вами Отечество. Поэтому не оттого, что русский человек глуп, ограничен в способностях, талантах и способностях, он не делает того, что делают другие, а потому что для него это не имеет самого главного исчерпывающего значения.
Хотя надо оговориться. У Достоевского есть такая замечательная фраза, он однажды сказал так, что русский человек – это человек крайностей. Это правда. Русского человека можно уподобить бревну, из этого бревна можно выстрогать доску и написать на ней икону, а можно выстрогать дубину, смотря на то, кто будет обрабатывать это бревно, или преподобный Андрей Рублев или Емелька Пугачев, вот только лишь в чём разница. А русский человек – человек крайностей, человек который всего себя без остатка отдает той идее, которую он принимает в сердце. Вот святые угодники, память которых мы сегодня чтим и прославляем, они избрали Христа и потому являются до днесь и до скончания века будут являться тою иконою, на которую взирая, мы будем с вами умиляться, понимая, что отнюдь не земля является отчизной человека, а напротив того, небо, которое зовет к вечному благобытию с Богом и со всеми Ему угодившими.
И вот в сегодняшний праздник мне хотелось бы, братья и сестры, на два момента обратить ваше внимание. Первое, это то, чтобы мы с вами не оставались бы приземленными, не оземлились бы и не считали смыслом своего человеческого существования это земное поприще — скоропреходящее, временное и столь быстро пролетающее в нашей жизни. Чтобы мы не этому прилепляли наши умы, наши сердца и всю свою жизнь без остатка этому отдавали. Наступит момент, рано или поздно, и даже не нужно в этом сомневаться, что мы, по крайней мере, плотью своею, будем всецело этой земле принадлежать, тогда нам будет достаточно всего только двух метров, чтобы положить нашу бренную плоть в нее и остаться там до Второго пришествия Христова. Мы должны вопреки этой земле избрать небо и там увидеть свою небесную родину, и к этому нас всегда и присно Господь призывает.
И второе, на что мне хотелось бы обратить ваше внимание. Это то, что первыми прославленными русскими святыми были святые мученики – святые благоверные страстотерпцы князья Борис и Глеб. Вот так случилось, не было в то время гонения на христиан, но в десятом столетии, когда Русь Святая востребовала своим сердцем, всем своим существом Христа, первыми ее святыми были два брата, сыновья святого равноапостольного князя Владимира — Борис и Глеб. Которые не ради убеждений, не за идею высокую умерли, и даже не за Христа пострадали, а умерли от рук своего родного брата, который желал воцариться и власть иметь, в том числе принадлежащую его братьям. Он их убил коварно вероломно, безбожно, беспощадно. Но именно эти святые угодники Божии, как не восхотевшие противиться злобе своего брата, а уподобиться Христу всецело, приняли смерть, насильственную и мученическую. И как глубоко символично то, что они стали первыми прославленными русскими святыми.
Когда уже спустя почти тысячелетие волна гонений на Церковь Христову обрушилась на наше с вами многострадальное Отечество, когда после октябрьского переворота полилась кровь христианская, вот тогда эти святые угодники Божии были особым образом воспомянуты, потому что именно с их подвига началась история Русской Православной Церкви. Поэтому вторым обстоятельством, на которое мне хотелось бы обратить внимание всех нас, – это готовность в подражание святым страстотерпцам Борису и Глебу и сонму новомучеников российских быть готовыми тогда, когда Господь, если изволит и потребует от нас прославить Его даже до смерти и смерти мученической. И чтобы эта мысль не пугала и не страшила нас, а напротив того, воодушевляла и исполняла нас готовности быть верными Господу до конца, потому что претерпевый до конца тот спасен будет, говорит Господь в святом Божественном Евангелии.
Сподоби, Господи, всем нам быть верными Христу до последнего своего издыхания, сподоби, Господи, всем нам подражать нашим Русским святым, память которых сегодня мы празднуем и прославляем, и вместе с ними сподобиться вечной радости и Царствия Небесного, где подобает всякая слава, честь и поклонение Богу Единому, в Троице славимому и поклоняемому, Безначальному Отцу со Единородным Его Сыном и Всесвятым и Благим, и Животворящим Его Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.
