Святитель Григорий Палама, которому усвоен сегодняшний день, он по преимуществу свидетельствовал не столько словами, не столько красноречием, сколько своею жизнью о том, что он стал причастником, наследником этого дивного Божественного фаворского света. Жил этот угодник Божий в четырнадцатом столетии, в то время, когда всевозможного рода распри, ереси и вольнодумства пытались наполнить Церковь и отвратить от подлинного, настоящего, Христом заповеданного апостольского учения. Многие прельщались нововведениями, которые проповедовали люди, искусные в красноречии и риторстве, но далекие от жизни во Христе.
Святитель Григорий Палама воспитывался в благочестивой семье, более того, его воспитателями были те, кто воспитывали императора в древнем городе Салоники, перед ним открывались широкие горизонты светской карьеры, так как он преуспевал во многих науках, но сердце этого молодого человека тяготело к безмолвию, тяготело к молитве ко Христу, и посему он посвятил всю свою жизнь именно этому деланию. Когда для него открывались многие и многие двери в этой жизни, он предпочёл убогую узкую келью монаха. Он ушёл на Афон, где принял монашеский подвиг и подвязался в безмолвии, и более того, стал основоположником того необыкновенного, дивного учения о молитве, которая на языке православной аскетики называется исихазмом.
Исихазм, от греческого слова исихия – безмолвие, молчание, и тот, кто принимает на себя это делание, называется исихастом. Святитель Григорий Палама был одним из них, был одним из родоначальников делания умной молитвы, Иисусовой молитвы, и он настолько в этом преуспел, что свидетельствовал своею собственною жизнью о том, что поистине тот Фаворский свет, которым Господь озарил учеников Своих на горе Фавор, куда взошёл в момент Преображения, это не просто некое излучение и сияние вокруг Христа – это есть Сам Господь. В богословских трудах святителя Григория Паламы, в своих богословских творениях и рассуждениях, он пишет о непостижимости Творца и Бога, ибо по своему величию Бог недоступен и недостижим, но вместе с тем, свидетельствует святитель, эти Божественные энергии, свет Божественный, исходящий от Самого Господа, есть не просто некий тварный дар, которым Господь почтил того или иного Своего избранника, это и есть причастие Живому Богу, и тот, кто усердствует в делании Христовом, в делании молитвы, становится причастником этой небесной Божественной радости, этого Божественного Фаворского нетварного света.
Вместе с тем, когда мы говорим с вами о столь высоких богословских понятиях и истинах, нам иногда кажется, что к нам, обыкновенным мирским людям это не имеет никакого отношения, и в этом кроется заблуждение, это глубочайшая ошибка каждого из нас. Почему? Потому что святые отцы говорят, что если человек считает, что высота духовной жизни является не его личным собственным уделом, а уделом каких-то особых избранных людей, в частности, монашествующих, и т. д., то этот человек погрешает, потому что Господь всех нас призывает к наследию этого Божественного небесного сияния и Божественного света.
Вот мне хотелось бы в этой связи, прежде чем свою мысль продолжить, вспомнить один замечательный пример, к слову говоря, речь идёт не о каких-то веках, в глубине которых мы обнаруживаем это повествование, речь идёт об одном подвижнике, практически современном нам, об одном афоните, то есть старце, жившем на Афоне в середине двадцатого века. О нём многие ещё помнят, о нём написаны книги, его имя известно желающим понять суть Иисусовой молитвы и стремящимся её приобрести своим жизненным навыком. Речь идет о преподобном старце Иосифе Исихасте, так вот о нём рассказывают, что однажды он после молитвы вышел из своей кельи, а был полдень, знойный солнечный полдень, он вышел и сказал вслух, о чём слышали несколько из присутствующих братьев: «Как сегодня тускло светит луна». Представляете, о чём здесь идёт речь, солнечный полдень, знойное палящее солнце для него не более чем тусклая луна. В каком свете он пребывал, когда он находился в молитве, который превосходил многократно сияние бушующего жаром солнца? То есть это удел подвижников — быть в этом Божественном свете, неизреченном для нас и мы порой этого не понимаем. Вместе с тем, кто-то может сказать, что это удел подвижника, удел тех, кто живёт на Афоне, в монастырях, кто избрал смыслом своего человеческого существования уединение и отречение от мира, но к нам людям мирским, тем более живущим в таком огромном мегаполисе, который исполнен глубочайшей суеты, какого- то постоянного движения, шума, гама, какое к нам имеет это отношение, то безмолвие, которое так восхищает наши умы на страницах отеческой литературы, к нам не имеет практически никакого отношения. Повторюсь, что это заблуждение, потому что безмолвие это удел каждого христианина, не в том смысле, что мы должны порвать все контакты с окружающим нас миром. Безмолвие по мысли преподобного Иоанна Лествичника – это постоянное пребывание пред Богом, это сознание того, что ты постоянно находишься в служении Богу.
По большому счёту само слово богослужение, не в узком, церковном, приходском смысле этого слова, это есть понятие, которое касается каждого из нас, потому что каждое наше действие, всё, что мы делаем в нашей жизни, должно быть богослужением. Мы с вами Богу служим, не только священник, совершающий суточный круг, литургийный круг богослужений в Церкви, но каждый из нас совершает богослужение на своём месте, где бы он не был, подметая двор или служа в армии, или чистя картошку или работая на заводе, он должен служить Богу и нет никаких препятствий для того, чтобы человек не совершал этого богослужения. Сказано в Ветхом Завете о праведном Енохе, что он ходил пред Богом и был восхищен Господом на небо. Он ходил пред Богом, то есть он жил так, что всегда осознавал и понимал, что над ним Господь. Каждый из нас должен приучить себя и привить себе этот дивный навык, что он всегда ходит пред Богом. Любой наш поступок, любое наше слово должно быть по преимуществу богослужением, потому что Бог на нас смотрит, Бог на каждого из нас взирает, на каждое наше деяние, на каждое слово, на каждую мысль, нами принятую в наше сердце, в наш рассудок.
Как этого добиться? Основанием для этого являются, по крайней мере, три условия, которые необходимы для каждого из нас без исключения: первое — это чистота языка, потому что от этого зависит очень и очень многое. Наш язык, как говорит апостол Иаков в своем Соборном послании – это неудержимое зло, потому что, с одной стороны, мы устами Бога прославляем и одновременно своими же устами можем хулить, можем сквернословить, можем материться, можем какие-то мерзости и похабности говорить. Разве это совместимо, спрашивает апостол Иаков, разве возможно, говорит он, чтобы из одного источника одновременно текла свежая чистая вода, способная утолить жажду человеческую, и одновременно из этого же источника текла бы гнилая, скверная, злосмрадная вода, разве это возможно? Невозможно в природе, но почему это возможно в нашей жизни?
Мы должны всегда полагать основание тому, чтобы действительно приблизиться к Богу, следить за чистотой своего языка. Мы порою не способны принять тишину, не способны принять безмолвие, потому что нам становится безумно скучно, нам нужен какой-либо собеседник, чтобы бесконечно болтать, мы не можем без этого. Это очень страшное состояние и мы всё то немногое, что с таким трудом скапливаем, собираем в своём сердце молитвою, постом, богослужениями, покаянным чувством, сокрушением в своих грехах, наконец, причастием Святых Христовых Таин, мы порою выбалтываем и теряем всё то, что с таким трудом приобрели. И кто, как правило, является объектом нашей болтовни? Конечно же, – какой-то наш ближний, потому что нам не о чём с вами больше говорить со своим собеседником, мы начинаем осуждать другого человека, осуждаем и рассуждаем о его жизни и т. д. Но мы не видим глубины каждого человека. Как сказал однажды один духовник: мы видим, как люди грешат, но мы не видим, как они каются. Вот представьте себе, мы болтаем своим языком не пойми что, мы осуждаем человека, как нам кажется, вполне поделом и заслуженно, за поступок какой-то один совершённый, а этот человек уже покаялся в этом грехе, но мы не перестаём его осуждать, то есть его грех Бог ему простил, а мы его грех берём на себя и мы будем ответственны за свою болтовню, за своё осуждение этого человека.
Следующее условие – это чистота помыслов, это то, что необходимо для того, чтобы стяжать благодать Всесвятого Божьего Духа в своё сердце. Святые отцы говорят, что ум – это правитель той колесницы, имя которой душа человеческая, мы управляем умом своим этою колесницею, то есть, своей душой. Но по мысли тоже святоотеческой, наш ум очень похож на непривязанного коня, и вот наш непривязанный ум, на который садятся наездники, бесы, начинают гонять его и туда, и обратно, то есть в мыло измочаливают наш ум, и поэтому мы практически всегда находимся в каком-то бесконечном калейдоскопе, круговороте помыслов. Мы о чём-то постоянно думаем, у нас в мыслях обрывки каких-то диалогов, споров, обид, какой-то мстительности, каких-то всевозможных разговоров с отвлеченным собеседником, то есть мы целый день занимаемся какой-то внутренней умственной болтовней. Тот же самый празднуемый сегодня святитель Григорий Палама говорит для того, чтобы вернуть своё сердце назад и обратить его к молитве, необходимо повернуть свой ум от всего того пустого, ненужного, наносного, что обладает нами и что охватывает нас, и вернуться вглубь своего сердца и только лишь тогда вознести свою молитву.
Иногда человеку кажется, что он никогда никому ничего плохого не делает, он ведь не делает дурных поступков, а то, что он думает, это, в конце концов, его личное дело, мало ли, о чём я думаю, кто об этом узнает. Никто кроме Бога и ангела-хранителя, который видит наши помыслы. И еще лукавых духов, потому что по преимуществу большинство наших помыслов провоцируемы врагом рода человеческого, теми же самыми бесами, и всякие беседы, которые мы проводим в некоем порочном, замкнутом круге, это беседы с лукавыми духами. Поэтому мы прекрасно понимаем, что невозможно избавиться от греха, если мы не боремся в своём сердце с помыслами, если мы не начинаем свою борьбу внутри своего ума и своего сердца. Неслучайно, Господь в Евангелии, в Нагорной проповеди говорит всем нам известные замечательные слова: если человек с вожделением смотрит на женщину, то он уже в сердце своем прелюбодействовал с ней. Это касается любого нашего греха. Если мы в помысле вожделеем нечто, то мы согласны с этим грехом, мы сочетались с этим помыслом, и хотя внешне мы этого не делаем, то всё равно мы с вами совершили этот грех, то есть мы с ним сочетались, стали с ним солидарны.
И наконец, последнее, третье – чистота сердца. Это всё взаимосвязано, и чистота языка, и чистота помыслов, и чистота сердечная. Господь говорит нам: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Только лишь чистота сердца является условием того, что в этом сердце может воцариться Бог. Какая пошлая фраза, настолько уже невозможная для восприятия, которую произносят все, кому не лень: Бог у меня в душе. Мне всегда хочется спросить у этого человека, который настаивает, что у него Бог в душе, покажи мне Его, засвидетельствуй мне твоего Бога, если Он в душе твоей, как это Бог, если ты называешь его Богом, может соседствовать с такою грязью, которая в твоём сердце, разве Бог предпочтет скверну и будет находиться в этой скверне?
Прошу прощения, тысячу раз этот пример приводился, мы даже гостя на порог своего дома не пустим, до тех пор пока мы не приберем и не наведем чистоту в своем доме, потому что грязь в квартире, грязь в доме, когда приходит дорогой гость, это есть крайнее неуважение, более того, оскорбление того гостя. Почему мы считаем, что Бог благоволит жить в нашей душе, в нашем сердце, если оно грязно, скверно и смрадно от греха. Прежде чем Господь, этот небесный гость, желал бы воцариться в нашем сердце и обитель Себе сотворить в нём, надо навести порядок, чистоту в нём, вот тогда этот небесный Гость возжелает войти в наше сердце. Неслучайно в Евангелии Господь говорит: не то оскверняет человека, что входит в него, а то, что исходит из сердца, потому что из сердца исходят прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, богохульство, кражи, святотатство, зло и прочее, прочее. Все это из сердца исходит. Поэтому, прежде всего мы должны быть устремлены к тому, чтобы очистить свое сердце от всякой нечистоты, от всякой скверны.
Апостол Павел говорит в одном из своих посланий: Никакое гнилое слово не выйдет из уст ваших. Не выйдет, потому что Господь зрит не столько на лицо, сколько на сердце человеческое. Только благодаря чистоте нашего сердца, которое способно вместить в себя Христа, возможно узреть Господа. Это то, что является условием стяжания того небесного фаворского света, о котором говорит святитель Григорий Палама. К слову говоря, будучи ещё совсем маленьким ребёнком, отроком, а потом юношей, как об этом свидетельствует его жизнеописание, он всегда молился одними и теми же словами, он говорил: Господи, просвети мою тьму, которая находится в моем сердце. И Господь, взирая на детскую, непосредственную, чистую, искреннюю молитву, просветил его светом и избавил его от тьмы.
Мы сегодня, дорогие братья и сестры, празднуя его святую память, постараемся и потщимся, чтобы Господь осветил и нашу с вами тьму Своим Божественным сиянием, чтобы Господь даровал нам эту радость, чтобы Господь исцелил нас от всех тех пороков, недугов душевных и телесных, которые препятствием вырастают между нами и Богом, и чтобы Господь воцарился в нашем сердце. Сегодня, празднуя память великого святого угодника Божьего святителя Григория Паламы, который за исповедание истины святого Православия много претерпел, много пострадал, был даже низложен архиерейского достоинства. Он даже был заключён в тюрьму, потому что влиятельные противники его имели таковую возможность, но при всем этом оставался непреклонен, твёрд, незыблем в исповедании святого Православия, а посему мы с вами и не упомним имена всех тех, кто противился ему, но с благодарным сердцем воспоминаем этого дивного угодника Божьего, святителя Григория Паламу.
Вместе с ним и вместе со всею полнотою Церкви Христовой и мы с вами, чающие исцеления своего греховного сердца и чающие наследия вечной жизни, воскликнем едиными усты и единым сердцем: Господи сил, с нами буди, иного бо разве Тебе помощника в скорбех не имамы, Господи сил, помилуй нас. Аминь.
