В своих творениях, помимо чистой эгзегезы, или толкования Священного Писания, святитель обязательно дает нравственное приложение. Причем делает это настолько живо и ярко, что верующему человеку легко себя представить в подобной ситуации. Но это происходит не просто в силу живости рассказа, а благодаря тому, что святитель Иоанн Златоуст является знатоком человеческой души. И он всегда подает материал, говорит о грехах так, что читатель не может не узнать себя в том грешнике, о котором рассуждает святой.
Но самое главное – не просто человеку сказать, что он грешник: ведь тогда можно впасть в серьезное уныние, вообще уйти из Церкви, отказаться от веры. Нет, святитель Иоанн Златоуст никогда так не поступает. Сначала обозначив четко грех, святой обязательно советует, как поступить христианину, чтобы избавиться от этого греха, помогает словом очень просто и действенно. Неслучайно святитель носит имя Златоуста в силу своего великого таланта.
Когда святитель Иоанн Златоуст в юношеские годы получал образование, то он имел возможность приобщиться к светской высокой науке того времени. Ораторское искусство, которому он учился благодаря матери, отдавшей его в эту школу, послужило в конечном итоге на благо Церкви Христовой. Словом и всей своей жизнью святитель служил Церкви и народу Божиему.
И когда он стал святителем Константинопольским, занял кафедру Вселенского патриарха, как мы сейчас говорим, то он обратил внимание, что при дворе императорском в Константинополе, новом Риме, очень роскошно живут люди, не обращая внимания на бедняков, нищих, асоциальные явления. И тогда он встал на защиту истинных идеалов Церкви, и часто это делал очень нестандартным путем в глазах высшего общества Константинополя, которое именовало себя христианским. Он отказался иметь слишком роскошные вещи в Церкви, многое из того, что украшало архиерейский дом, продавал и отдавал. И на вырученные деньги кормил нищих, обустраивал их жилища, всячески помогал. И, конечно, он не мог не встретить серьезного недовольства и сопротивления со стороны власть имущих.
Первая его ссылка закончилась возвращением в Константинополь. Императрица, сославшая святого, раскаялась, испугалась того, что содеяла, поскольку, когда святителя вывели за пределы Константинополя, начались народные волнения, случилось землетрясение. Но когда императрица, будучи христианкой, решила поставить статую в свою честь, как делали это языческие императоры, святитель Иоанн Златоуст обличил ее не только перед двором, но и перед всем народом. Это стало причиной его второй ссылки в кавказскую землю, где святитель закончил жизнь. Всем нам известны его последние слова, которые были сказаны в очень непростых, стесненных, можно сказать, страшных обстоятельствах: «Слава Богу за все!». Это воистину те слова, которые каждому из нас следует вспомнить на пороге смерти.
Святитель Иоанн Златоуст в определенном смысле свою деятельность направлял исключительно на одно: он учил верующего человека тому, что без милосердия невозможно спастись. Говоря о заповедях блаженства, пожалуй, самых главных заповедях, которые нам оставил Господь, говоря о милосердии, смиренномудрии, святитель утверждает, что это фундамент всей нашей жизни: только милующее сердце способно человека ввести в рай. Какими бы грехами не страдал человек, ради милующего сердца Господь простит ему все грехи, и человек обязательно сможет исправиться. И, может быть, неслучайно мы сегодня вспоминаем милосердного самарянина.
Святая Церковь предлагает нашему вниманию евангельское зачало, притчу о милосердном самарянине (см.: Лк. 10, 25-37). Однако для ее понимания важен предваряющий ее диалог, происходящий между Христом и законником, который спрашивает: «Учитель, что сотворить мне, чтобы вечную жизнь наследовать?». Писание говорит нам о том, что этот человек искушает Христа. Что это значит? Вообще искушение – это такая ситуация, попадая в которую, как ни поступи, все равно согрешишь. Это своего рода ловушка. Таким образом, этот человек хочет уловить Христа. Но в чем?
Наверное, надмеваясь тем, что он хорошо знает закон, богатством, которым он благословлен от Бога, законник считает, что хорошо разбирается в исполнении заповедей Божиих и уже исполнил их все. Видя Христа, Которого народ именует великим Учителем, он подходит с мыслью: «Дай-ка я Его спрошу, вдруг Он мне сможет что-то новое сказать? Но ведь ничего не скажет, я сам все знаю». Как это похоже на нас, когда мы идем в Церковь, заведомо зная, что нам здесь ничего нового сказать не смогут в силу того, что мы и так уже все знаем и понимаем.
Но Христос улавливает момент искушения и просит законника самому ответить на вопрос, Он говорит: «Как ты читаешь писание? Что там написано?». И тогда этот человек приводит слова закона, считая, вероятно, их самыми сложными для объяснения: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10, 27).
Господь говорит на это: «Хорошо отвечаешь. Сие сотвори и наследуешь вечную жизнь». И тогда человек этот в недоумении обращается ко Христу с вопросом: «А кто есть ближний мой?». Но за этим вопросом для современного человека может слышаться нечто другое, а именно: «Господи, причем тут ближний для моего спасения?». Так часто бывает и в нашей жизни, когда мы, обратившись к Богу, начав работать Ему, приходим в недоумение: причем здесь ближний наш? Ведь мы говорим о своем спасении. О спасении в Боге, в вечности, в вечной блаженной жизни. Причем здесь ближний?
Христос рассказывает притчу о милосердном самарянине, которая заканчивается тем, что слушающий притчу человек вдруг осознает, что его вопрос: «Кто есть ближний мой?», – поставлен неправильно. Вопрос должен ставиться по-другому: «Для кого я являюсь ближним?». Если мы это осознаем, то для нас откроется большое поле деятельности. Очень часто Христос показывает, что взгляды человека на жизнь, на себя, на спасение являются ошибочными в силу неверности мироощущения и неправильно поставленного вопроса, как повествует сегодняшнее евангельское зачало.
Когда Христос рассказывает притчу, то человеку, слушающему о том, как священник и левит проходят мимо израненного, умирающего человека, становится не по себе. Как можно так поступить? Но посмотрим вокруг: рядом с нами умирают, страдают, болеют люди, разве мы сильно печемся о том, чтобы им было хорошо? Современное христианство очень индивидуалистично, мы все индивидуалисты, и в силу этого, откровенно сказать, прямого эгоизма, нам нет дела до наших ближних.
А между тем, обратясь к текстам Священного Писания, Четвероевангелия, мы увидим, что они не просто говорят, они кричат буквально об одном: нам без наших ближних не спастись, это невозможно никому абсолютно. И Христос самые главные критерии нашего спасения поставляет не в силе нашей молитвы, ни в длительности нашего поста, ни в духовном виде и беседах, которые мы умеем вести, а исключительно в одном: был ты в больнице, был ты в темнице, одел, напитал, накормил страждущих? Если нет, иди к козлищам, в муку вечную, а если это сделал, то вставай справа, будешь с овцами, то есть с теми, кто наследует вечное спасение (см.: Мф. 25, 31-36).
Конечно, можно очень много рассуждать на эту тему, очень много говорить, но если не приступить непосредственно к тому деланию, к которому призывает нас Святая Церковь, о котором в толкованиях на Евангелие пишет святитель Иоанн Златоуст, то не сдвинется с мертвой точки наше дело спасения.
Но есть еще один важный обличительный момент в нашем нежелании любить ближних, служить им. Человек устроен так, что он доброжелательно, с благоговением относится к тем, кого любят любимые им люди. Я люблю какого-то человека и знаю, что он благорасположен к тому-то и к тому-то, и мне эти люди становятся приятными. А когда я замечаю, что люди общаются с тем, кого я не люблю и ненавижу, то они мне становятся неприятными. А что это значит? Если мне не нравятся ближние, окружающие меня, мне не нравится тот, кто их любит. А кто их любит? Их любит Бог. Он пришел и распялся за них, и пролил за них Свою Животочную Кровь. И жаждет, чтобы они вошли в рай, и плачет даже об этом. А я их не люблю, значит, через эту нелюбовь я исповедую косвенно то, что мне не нравится и любящий их Бог.
И в силу своего равнодушия и того, что мне не нужен Любящих их, я, по сути дела, продолжаю бездействовать. И вместо ответа на вопрос: «Кто есть ближний мой?», – я очень лукаво поступаю, выбирая для себя ближнего. Ведь можно утверждать, что тот законник определил для себя, кто его ближний, в самом что ни на есть узком смысле слова. И, наверное, он их очень любил, лелеял, оберегал, помогал. Но это был очень узкий круг. И когда Христос вдруг говорит, что совсем это не ближний, это люди, удовлетворяющие его эгоизм, а ближними являются те люди, которым нужна его помощь, тогда все встает на свое место.
И в сегодняшний день, когда мы стоим перед поприщем Рождественского поста, когда мы начинаем подготавливать свои души к должной встрече Праздника, когда приходит в мир Богочеловек, когда начинает ликовать вся вселенная, конечно, очень хочется пожелать всем нам, чтобы мы достойно встретили Рождество нашего Господа. Приготовили свои души и телеса для того, чтобы Он пришел в нас, чтобы мы жизнью и исполнением Его простых заповедей засвидетельствовали, что мы любим Его, а значит, любим и наших ближних.
Аминь!
