Действительно, мы видим в этом удивительном событии и удивительном торжестве свидетельство величайшей, неизреченной любви Спасителя мира Господа нашего Иисуса Христа. Мы видим с вами это удивительное самоистощание, это крайнее смирение, которое являет Господь Своим воплощением. Святой Златоуст говорит замечательные вещи, очень громогласно и проникновенно: заметь, христианин, как Бог пришел на землю, как Он сошёл с неба, это происходило не в потрясание воздухов, не сокрушались стихии, чтобы все узрели в ужасе и страхе грядущего Царя веков, а напротив, это произошло втайне, это произошло смиренно.
Об этом мы говорим с вами всегда, в общем-то, ничего нового мы с вами не слышим, но как бы для нас с вами это не было бы знакомо, это всё не устает и не перестаёт нас поражать своим величием. Это удивительное смирение Бога. По отношению к кому? По отношению к Своей собственной твари, то есть Бог так Себя смирил, что Ему даже не находится места в пределах человеческого жилья, Он обречён на то, чтобы быть изгнанником прежде Своего рождения, тогда как Его Пречистая Матерь вместе с претрудным старцем, который охранял её святое девство, с праведным Иосифом пришли в Вифлеем для того, чтобы осуществить послушание, данное императором всем жителям Римской империи, потому что в это время происходила перепись населения, и каждый должен прийти в свой родовой город, откуда его род берёт своё начало. И Иосиф, и Пресвятая Богородица, они были из Вифлеема, поэтому они предпринимают огромный труд по тому времени, из Назарета, т.е. из пределов Галилеи, они движутся в Вифлеем, это около двухсот километров. Для сегодняшнего понимания это не великое расстояние, но в то время его необходимо было преодолеть пешком или в лучшем случае на каком-нибудь вьючном животном, на осле, муле или лошади. Поскольку Пресвятая Богородица была беременной, Она ожидала со дня на день рождения Своего Ребёнка, поэтому мы можем представить с какою осторожностью, с каким особым вниманием они преодолевали это огромное для них расстояние. И когда они пришли в Вифлеем, и это неудивительно, то все гостиницы были уже заняты, не было ни единого места, где они могли бы преклонить свою главу. Тогда они находят себе пристанище в пещере.
Нас поражает, мы даже с вами до конца не осознаём и не понимаем, что происходит в этом удивительном событии. Бог так благоволил смириться по отношению ко всем нам, для чего? для того, прежде всего, чтобы нам показать пример, как должно смиряться, как должно уступать, как должно не роптать на какие-то жизненные трудности и неустройства, а быть готовым на любые предлагаемые испытания. И вот Господь рождается в пещере, там, где от ненастья спасался скот, куда его загоняли пастухи, и вместо колыбели Спаситель мира, Творец неба и земли, Зиждитель обретает Себе пристанище в яслях, где питаются эти животные. Именно это место Он избирает для Своего рождения и здесь Он пеленается пеленами Своею Пречистою Матерью.
Рождение ребёнка – это всегда подвиг, это всегда труд, это колоссальное испытание для родителей, а особенно для матери. Даже в наш сегодняшний комфортабельный век, каких трудов, скольких слёз, скольких страданий и испытаний требует появление в мир человека, а тогда, в таких условиях, в которых родился Бог в этот мир, тем более. Вместе с тем Он пришёл, чтобы явить и засвидетельствовать прежде всего Свою бесконечную любовь к роду человеческому, с этого начинается спасение всех нас. Но мы забываем обо всех трудностях, невзгодах, мы умиляемся трогательною, идиллическою картиною, которая сопровождает нас в эти святые Рождественские дни. Мы видим этот чудесный благоукрашенный вертеп, собственно говоря, слово, которое в употреблении церковном ровным счётом не имеет ничего общего с тем, что усваивается этому слову в иной интерпретации, то есть эта пещера, где обретает рождение во плоти Спаситель мира, и мы умиляемся, для нас это является очень радостным, каким-то семейным праздником. Это всё справедливо и правильно, но вместе с тем мы должны понимать, что не только идиллией сопровождается появление в мир Спасителя, ещё не успев родиться, Он уже подвергается страшным гонениям, о которых мы с вами сегодня слышали в Евангельском повествовании. Мы с вами слышали о том, что из далёкой Персиды, пришли волхвы, астрономы, наблюдавшие за передвижением небесных светил. На небосклоне они узрели необыкновенную звезду, которой никогда не видели. Они знали небо, или, по крайней мере, им казалось, что они его знали, поскольку они исследовали и испытывали горний мир, звёздный небесный мир, и они не видели этой удивительной звезды. Тот же самый, уже упоминавшийся сегодня, святитель Иоанн Златоуст называет эту звезду Ангелом Божиим, то есть это не просто бездушное светило, вдруг себя обнаружившее таким необыкновенным сиянием — это разумное существо, говорит святитель Иоанн Златоуст, потому что это светило сопровождало волхвов к самим яслям Спасителя, где родился Христос. И они, увидев эту звезду, узнали в этом явлении древнее пророчество, что должно родиться в мир Спасителю. А почему они знали об этом, мы можем задаться вопросом? Да потому, что пятьюстами годами до этих событий народ еврейский был пленён царём Навуходоносором и отведён в Вавилонский плен, и там в этом плену были великие мужи, пророк Даниил и святые три отрока Анания, Азария и Мисаил, которые проповедовали о грядущем в мир Спасителе, и наверняка эти пророчества могли остаться в сознании тех людей, тем более людей пытливых умом, изучающих тайны и премудрости мира сего. Эти пророчества наверняка передавались из поколения в поколение, и поэтому весть о грядущем Спасителе была в сознании многих, по крайней мере, лучших людей того времени. Они ждали и чаяли пришествия в мир Спасителя. Пусть они были омрачены языческими предубеждениями и заблуждениями, но всё же они знали о том, что придет Тот, Кто откроет всякую правду всему роду человеческому, а посему, наблюдая за строем небес, они, увидев эту необыкновенную звезду, поспешили идти за нею, ибо эта звезда, каким-то особенным образом как бы приглашала их следовать за ними.
Они последовали за ней, и она привела их в далёкую Палестину, и когда они пришли в Иерусалим и стали спрашивать, причём спрашивали теми словами, которые соответствовали подлинной истине, они говорили где родившийся царь Израиля? где Тот, Который пришел спасти мир? Весть наполнила Иерусалим, как сказано в Евангелии: возмутился Иерусалим от этой вести, то есть эта весть дошла до царских чертогов. Ирод узнал о том, что некие чужестранцы, не бедные, весьма состоятельные, которые не стали бы распускать праздные сплетни в городе, интересуются рождением в мир Царя.
Мы знаем с вами, что за личность был Ирод, человек маниакальных, психических повреждений, который за любую попытку посягнуть на его царскую власть убивал всех подряд, вплоть до своих собственных детей, о чём мы с вами нередко говорили и вспоминали, это является историческим фактом. Узнав о том, что родился некий Царь, он пришёл в бешенство, он пригласил этих волхвов и стал лестью, ему свойственной изворотливостью выяснять, о Ком они спрашивают и где Тот, Кого они ищут. Они искренне рассказали, что родился в мир Спаситель, Царь неба и земли, и звезда, которая путеводила их от Персиды к Иерусалиму, она указала им путь. Тогда Ирод лукавый, льстивый, злобный, коварный, вероломный человек, он говорит им: пойдите, узнайте, где родился Царь, и потом вернитесь ко мне и сообщите мне о том, где Он родился, чтобы и я тоже пошёл и воздал Ему соответствующие поклонения. Волхвы пошли, и звезда, ведущая с их родины до колыбели родившегося в мир Спасителя, привела их в Вифлеем. Вифлеем и сейчас совсем небольшой городок, небольшое селение, а в то время это была, вероятно, небольшая деревня, и вот именно здесь Господь, благоволивший принять рождение от Пресвятыя и Преблагословенныя Богородицы, обретается этими волхвами, которые приносят Ему дары: золото, ладан, смирну. Тот же самый Златоуст говорит: видите, насколько Господь вразумил умы этих людей, этих язычников, которые своими принесёнными Ему дарами, уже свидетельствуют о том, что Он есть истинный Бог, ибо ладан приносят только лишь Богу, Ему воскуряют это благоуханное средство, золото подобает лишь царственному величию, и золото приносят как Царю, ибо Господь и есть Царь царствующих и Господь господствующих, а смирну, это было некое погребальное средство, которым помазывали тело усопшего человека, они принесли Ему не только как человеку, а как Богочеловеку, Тому, Который имеет умереть за спасение всего рода человеческого. Вот так своими дарами они свидетельствуют по мысли Златоуста о Богочеловеческом достоинстве Сына Божьего, Господа нашего Иисуса Христа.
И вот когда они, увидев эту пещеру, увидев лежащего в яслях младенца, принесли Ему свои дары, то получили откровение свыше, как сегодняшнее Евангелие нам об этом рассказывает, чтобы не возвращаться в Иерусалим к этому злодею Ироду, а иным путём возвращаться на свою родину, в свой дом, что они и сделали. Ирод же, последуем в продолжение Евангельского повествования, не дождавшись этих волхвов, которые пообещали ему вернуться и рассказать о поклонении родившемуся в мир Спасителю, взбесившись, отдал приказ убить всех детей, которые не только в самом Вифлееме родились, но и в окрестностях его, и не просто в сию минуту родившихся, но от двух лет и младше, чтобы, наверняка не промахнувшись, убить в числе этих младенцев и родившегося Царя веков, Царя неба и земли. И мы знаем с вами и о том, что это одно из самых чудовищных злодеяний в истории мироздания.
Мы знаем с вами, с какою тщательностью было исполнено это приказание Ирода злочестивого. Все дети до двух лет, жившие в пределах Вифлеема и в его окрестностях, были убиты с совершенно невероятной жестокостью, чудовищно. Церковь знает количество этих младенцев, четырнадцать тысяч убиенных от Ирода младенцев, это первые мученики за Христа. Святитель Филарет Московский называет их телохранителями Господа, как трогательно. Действительно, они взяли на себя эту злобу, это неистовство Ирода, и они пали первыми жертвами за Христа, за Господа. Это была неосознанная, безусловно, жертва, они не понимали, что с ними происходит, потому что были грудными младенчиками, их вырывали из рук их матерей, им разбивали о камень головы, их разрывали на куски, рубили мечами, что только с ними не делали с этими ни в чём не повинными детками, вина их заключалась только в том, что они имели, по мысли Ирода, несчастие родиться в Вифлееме и его окрестностях. Но мы говорим совершенно по-другому, не несчастие, а великую честь родиться в этом месте и в то время, когда Иродом был отдан приказ убить Христа и убить всех младенцев, потому что в лице этих младенцев он хотел уничтожить Спасителя мира. Но Христос был спасён. Мы знаем с вами, что Господь родился и пришёл в этот мир, чтобы умереть за всех нас, но Его смерть должна была быть иною, и Он вкусил её через тридцать три года после этих событий, младенцы же все были убиты. Святое семейство, Пресвятая Богородица на руках с младенцем Иисусом, с тем же самым претрудным старцем Иосифом бежали во Египет, чтобы там переждать время страшного гонения.
Эта история Евангельская нам всем очень знакома и близка, но есть тема, о которой мы постоянно говорим и постоянно о ней слышим, особенно сегодня, в этот воскресный день, который следует после праздника Рождества Христова, и, конечно же, мы могли с вами сегодня говорить о другом, о перечисленных в отпусте сонме мучениках, каждый из которых составил бы особый предмет для разговора. Более того, сегодняшний день является празднованием собора Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, мы несколько раз упоминали Пресвятую Владычицу, в сегодняшнем нашем с вами разговоре, и без всякого сомнения Она заслуживает гораздо большего внимания, и сегодня стоило бы именно о Ней говорить, но я думаю, что тема, которая для сегодняшнего дня традиционна, она должна звучать в первую очередь. Мы, может быть, не очень часто на эту тему говорим, но именно в сегодняшний день об этом молчать нельзя, об этом молчать греховно, потому что злодеяние, совершенное Иродом две тысячи лет назад, оно является давно забывшимся событием, мы вспоминаем о нем только лишь при праздновании Рождества Христова и при чтении этого Евангелия, но зверство, эта чудовищная злоба, ненависть, которая обрушивается на детей, она, к сожалению, не ограничивалась только злобою и психической невменяемостью Ирода, она и сегодня обнаруживает себя, быть может, в большей, в превосходной степени.
Мы традиционно в этот день говорим о том злодеянии, которое совершается повсеместно, в том числе и в нашем Отечестве, быть может, даже больше, чем в каком-либо другом, и не то, чтобы нам дела не было до других стран, но самая главная боль и скорбь, и кровоточащая рана нашего сердца в том, что это происходит в нашем с вами многострадальном Отечестве. Наверное, редко можно найти семью, где не убивались бы дети. Мы говорим сегодня с вами о так называемом узаконенном беззаконии, мы говорим сегодня о страшном преступлении, о преступлении детоубийства, об абортах, которые творятся практически в каждой семье. И самое страшное, что разговор этот не только не сотрясает в покаянии и в ужасе от того, что творят люди в своих собственных семьях над своими собственными детьми, но это ещё вызывает определённую агрессию и реакцию негодования. Святейший патриарх Кирилл положил пример и является вдохновителем развивающегося сейчас протеста против абортов, он сам подписал петицию о том, чтобы государство запретило, по крайней мере финансировать это страшное преступление. Многие, даже в нашем храме и в других храмах Москвы и всей Русской Православной Церкви, сейчас подписывают и ставят свои свидетельства в том, что они против этого страшного злодеяния, страшного беззакония, которое вершится в семьях русских людей. И что мы видим с вами, какая реакция, какое оголтелое неприятие, какие хулы в комментариях, особенно в интернете, мы видим по отношению к Святейшему Патриарху, какую гадость и мерзость, что только не прочитаешь там, какие мерзости по отношению ко всем нам, православным людям. «Вы фанатики, сумасшедшие, безумцы, это не ваше дело влезать в нашу жизнь, тем более каким-то образом её регулировать», — кричат нам. Извините, убиваются наши дети и молчать об этом и делать вид, что ничего не происходит, мы не имеем права, потому что в этом случае вполне справедливы слова святителя Григория Богослова, который говорит, что молчанием предаётся Бог. Если мы молчим, если делаем вид, что ничего не происходит и нас это не касается, мы тем самым предаём Бога, и за это Господь с каждого из нас спросит. Действительно, страшное преступление, которое совершается практически повсеместно, и, в конце концов, почему я, вы, и любой другой человек, любой налогоплательщик, простите за это словосочетание неуместное здесь, почему я должен финансировать и спонсировать чьё-то детоубийство, значит, я тоже являюсь в этом смысле соучастником аборта, убийства чьего-го ребёнка, ни в чём не повинного. Это делается из нашего кармана, и даже не в этом дело, я сейчас не о каких-то карманных деньгах говорю, это было бы пошло и совершенно недостойно к этому свести разговор сегодняшнего дня, но мы просим, чтобы хотя бы этого беззакония не было. Мы видим с вами, как происходит страшное, чудовищное уничтожение целого народа, нашего народа, русского народа, счёт идёт на миллионы, по некоторым данным около пяти миллионов ежегодно в России убивается абортами наших детей. И какие там четырнадцать тысяч, убиенных Иродом, да он мальчишка, первоклассник, в сравнении с нами, понимаете? Какой там Ленин, какой там Гитлер, какой там Мао Дзе Дун, да они ничто по сравнению с тем, что происходит в нашем с вами народе, в нашем с вами обществе, миллионами ежегодно мы уничтожаем своих детей. Если представить себе, кровью невинных младенцев напоена вся русская земля, мы по крови ходим своих собственных детей, нами убитых. В чём их вина? Назовите их вину! То, что они жить хотели? Да, в истории человечества были всевозможные уродства и какие-то безумия, известно даже, что в дореволюционной России были такие старообрядческие толки, где родится ребёнок, покрестят его и тут же утопят, дескать, невинная душа за нас молиться будет, всех вымолит. Эти изуверства, какие-то совершенно безумные, они исчисляются десятками, максимум сотнями, а здесь миллионы.
Мы говорим, что в Великой Отечественной войне было уничтожено сорок миллионов человек, именно в этот период,. Что такое сорок миллионов по сравнению с тем, что происходит в наше время, в наши дни, в наш цивилизованный век, и попробуй об этом кому-нибудь сказать, и что уж тут начнётся, опять нас начнут обвинять: мы фанатики, мы безумцы, мы экстремисты, кто угодно, это не наше дело, не вмешивайтесь. Это наше дело. Это наши дети гибнут. Я уже об этом говорил много раз, на Страшном суде Божием — матери, которая делала аборт, ей будет гораздо страшнее, чем тому же самому Гитлеру, Сталину, Ленину и подобным им, они убивали чужих детей, а мы убиваем собственных, в чём их вина? Этот вопрос абсолютно неуместный, риторический.
Что нам делать? Конечно же, каяться, конечно же, рыдать и плакать о том, что мы соделали.
Я уже об этом говорил не единожды, этот грех касается не только женщины, ничего подобного, мужчина в лучшем для него случае может быть соучастником этого убийства, в худшем – быть организатором этого убийства, когда он говорит «знать ничего не знаю, твои проблемы», в лучшем случае какие-то деньги даст на аборт и всё. Вот, во что выродилось наше человеческое общество. Животные, звери не убивают себе подобных. Я тоже не единожды приводил пример из собственной практики священнической. Однажды я крестил, и было огромное количество людей, это ещё было в конце восьмидесятых годов, когда очень много крестилось, и я говорил об абортах. Я тогда не упускал любой возможности, чтобы об этом говорить, потому что это чудовищное преступление.
Нет страшнее греха, чем аборт. Всё остальное не то, чтобы незначительно, но оно меркнет перед убийством собственных детей. Так вот я говорил примерно о чём и вам говорю, и реакция людей была разная, что там говорить, кто скучал, кто сокрушался, а одна женщина мне говорит, перебивая меня: что вы себе позволяете, это что, если я делала аборты, то что я хуже зверя? Я может и сейчас резок, но тогда был особенно импульсивен, эмоционален: во много раз, — говорю я ей, — вы хуже зверя, потому что ни одно животное не убивает своих детей. И вот тут происходит случай, о котором говорят, что если Бог хочет наказать человека, Он отнимает у него разум, эта женщина перебивает и говорит: нет, это неправда, свиньи пожирают своих детёнышей, ещё змеи пожирают своих змеят. Я ей говорю: из приведенных вами примеров, кто вам ближе, свинья или змея, но если вы себя уподобляете этим существам, значит, наверное, вы себя с ними отождествляете.
По большому счёту звери не убивают себе подобных, человек убивает. В первом поколении человечества произошло первое убийство, когда Каин убил своего родного брата Авеля, но в то время для человечества было немыслимо посягнуть на жизнь собственного ребёнка. Если у кого-то возникнет некий контраргумент, знаете, он же ещё не рождён, это ещё как бы ни человек. А что это по вашему? Душа даётся в момент зачатия, любое прерывание беременности, чем бы оно ни объяснялось, чем бы оно ни оправдывалось – это есть убийство. И я прекрасно понимаю, какие приводятся контраргументы, а если ребёнок больной, а если мать под угрозой смерти. Но опять-таки вернёмся к миру животных, когда охотники флажками обкладывают логово волчицы, где только что выведен выводок волчат, что делает волчица, это всем известно, она бросается на эти стволы, на эти ружья, она погибает, для того, чтобы волчата, её детёныши, остались живыми. Современная цивилизованная женщина поступает по иному, ей говорят в консультации, ваша жизнь, или жизнь вашего ребёнка под угрозой, вам немедленно надо сделать аборт. Кстати к слову о женской консультации, одна женщина приходит туда, чтобы сохранить и родить ребёнка, чтобы подарить жизнь, а другая приходит туда убить своего собственного ребёнка, она даже ребёнком его не считает, она говорит, мне нужно плод вытравить, она даже не удостаивает его наименованием человека. И что делает современная женщина, конечно, она делает аборт, потому что ей врачи это советуют, так как ее жизнь под угрозой. Волчица, хищница и та более сострадательна по отношению к своим детям, пускай я умру, но я не убью своего собственного волченка, я не подниму своей собственной руки на своё собственное дитя.
Этот грех касается всех каким-то образом, прямым или косвенным. Нередко к священнику приходят женщины, осознавшие, пришедшие в ужас от содеянного, и просят: что мне делать, батюшка, я своей дочери советовала аборт сделать, я свою сестру склоняла, зачем ей, куда ей, как сейчас говорят нищету плодить. Одна женщина говорила, а что прикажите, каждый год рожать? Да каждый год-то и не получится, потому что Бог даст столько сколько по силам будет родить и воспитать. В русском народе всегда говорили: Господь даст дитя, Господь даст и на дитя, по миру никто не пойдёт, с сумой никто не будет побираться. Господь о малых птицах заботится, помните в Евангелии, посмотрите на птиц небесных, которые не сеют, не прядут и о каждой из них Отец Небесный промышляет, о каждой из них Отец Небесный помнит. Это просто наше неверие, полное неверие, потому что мы полагаемся не на Бога, а на свои скудные, ограниченные возможности и способности.
Поэтому в этом грехе нужно всем каяться, всегда, не в том смысле, что на исповедь приносить каждый раз этот грех, мы покаялись, Бог простил, потому что нет греха, который человеку бы Бог не простил. Только один грех есть, который не простительный, это грех нераскаянный, всё, в чём бы мы не каялись, Бог простит несомненно, но в сердце до последнего вздоха мы должны просить Бога о прощении за детоубийство, за то, что мы убили своих собственных деточек, тех деточек, которым мы не показали этого мира Божьего, которым Господь предопределил быть жителями, наследниками этого мира. С этими детками мы встретимся там, на пороге вечности. Там мы увидим их глазами в глаза, и поэтому, что называется, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, нужно здесь каяться, здесь окаявать себя.
У каждого из нас есть какие-то друзья, знакомые, среди них есть врачи, мы должны как христиане говорить, каким страшным преступлением является убийство детей. Потому что сейчас это на поток поставлено, сейчас нет кооперативов, а в девяностые годы они были, которые на этом практиковались, но сейчас есть другие, частные клиники, которые на этом практикуются. Понимаете, эти люди, которые занимаются этим, они палачи на самом деле, они называют себя врачами, но на самом деле, они не врачи, а палачи, они убивают детей. Но их преступление в нравственном смысле меньше, чем преступление мамы и папы, которые убивают собственного ребенка.
Так вот, дорогие братья и сестры, мы говорим о том, что воспитание ребенка, заключается не только в том, что мы говорим своему ребенку в назидание, как вести себя правильно или как неправильно, воспитание ребенка, любого человека оно формируется еще от примеров окружающей его среды, окружающих их людей, а каким может быть ребенок в семье, если его мама и папа убийцы, они убили его братика или сестренку, а может быть по несколько его братиков и сестренок. К ним в дом приходит тетя, она тоже убийца, потому что она убила своих детей, приходит бабушка, а бабушка тоже убийца, потому что она убила своих детей. Кто окружает современного ребенка сегодня – убийцы. Кем вырастет этот ребенок – я не хочу ничего говорить, кем он вырастет. Поэтому, если на нашем жизненном пути встречается женщина – сестра, подруга, кто угодно, которая говорит, я иду делать аборт, вы ее схватите за руки и не пускайте.
У священников богатый опыт общения с людьми. Я помню случай, приходит ко мне одна женщина и говорит: батюшка, благословите, у меня операция завтра. Я был молодым священником тогда еще, что там трудного взял и благословил, но что-то меня подтолкнуло спросить, что с ней, с этой молодой женщиной. Она мне шепнула: аборт иду делать… Мы с ней говорили около часа на эту тему, и всё, что я говорю сейчас вам, я ей постарался сказать, и вообще всё, что я думаю по этому поводу. Она ушла совершенно не то, что разочарованная, а просто потерянная: завтра она собралась аборт делать, пошла к священнику взять благословение в больницу ложиться, а тут такое. И всё, разговор этот остался у меня в сердце, потом он ушел на втором план, потом вообще забылся. И спустя несколько лет подходит ко мне женщина, я ее не узнал, приводит девочку и говорит: спасибо вам, я родила ребенка. Прошу ее напомнить обстоятельства, и она всё это рассказала. Ну и как, говорю, вы могли бы сейчас существовать без нее? Да что вы, мне даже представить страшно, что я могла сделать со своим собственным ребенком.
Понимаете, родители, а матери особенно, представьте себе, если отнять у вас вами рожденных детей, или бы их убили на ваших глазах, или они сами убились, простите за то безумство, которое я произношу, но какая разница между тем, который рожден и тем, который не рожден. Какая принципиальная, онтологическая разница ? Объясните, я не могу ни от кого добиться ответа, когда мне приходится это говорить даже защитникам, апологетам абортов, вы мне разницу объясните, убедите, где живое, а где неживое? Или с какого момента начинается живое в утробе материнской, до какого периода оно неживое, и с ним можно всё, что угодно делать? И с какого таинственного момента он вдруг оживает и становится душой живой, где это мгновенье? Я вам назвал сегодня это мгновение — это момент зачатия, это рождение души, рождение нового человека в мир, и поэтому любое прерывание беременности является убийством.
Сокрушимся, дорогие братья и сестры, в том, что по своему легкомыслию, по глупости, непониманию, неосознанию, мы творили в своей жизни, удержим своих детей, внуков, соседей, друзей, узнав, что это преступление ими предполагается. Мы должны быть проповедниками жизни, а не смерти, мы своею жизнью должны свидетельствовать, что если Бог даровал эту жизнь через нас этому ребенку, эта жизнь неприкосновенна, так, как она была неприкосновенна у Вифлеемских младенцев, которых убил Ирод. Веруем, что все младенцы, убиенные от абортов, входят в Царство Небесное, они тоже все мученики, они все крещены своею кровию, это бесспорно и очевидно, но от этого наш грех меньше не становится. Поэтому пронесем через остаток всего своего жизненного поприща сокрушение и покаяние о содеянном нами и будем делать то, что зависит от нас с вами, и будем всегда защищать жизнь человеческую, не абстрактно, а конкретно в каждом случае, который касается каждого из нас.
Понимаю, что может быть гнетующее впечатление осталось от всего того, о чём сегодня я говорил, но это говорится не для того, чтобы кого-то обидеть, чтобы чье-то самолюбие уязвить, на кровоточащую рану соль насыпать. Абсолютно не поэтому. А потому что, если мы проживем, не понимая всего того, что мы в своей жизни наделали и на Страшный суд Божий предстанем со всем этим ужасом, какой ответ мы дадим пред Богом, где первый суд будет не суд Христов, а прежде суд наших собственных, убиенных нами детей.
Посему нас всех сподоби, Господи, принести и покаяние, и плоды, достойные своего покаяния, чтобы не лишиться вечной радости Царствия Небесного, которую Бог уготовил любящим Его. И ныне родшийся Спаситель да дарует всем нам утешение душевное и сердечное, и наследие вечной жизни. Аминь
