Слово в Неделю 6-ю по Пятидесятнице. О исцелении расслабленного

Ничего отвлеченного и нас не касающегося в Евангелии нет, всё здесь сказано про нас, и мы являемся средоточием и сердцевиной того, о чём Господь говорит в Евангелии, прежде всего, когда это касается греха, когда это касается падения, когда это касается человеческой скорби и востребованности в помощи Божией. Поэтому сегодня мы с вами в этом удивительном Евангельском повествовании можем себя на разные места ставить, поскольку, с одной стороны, мы можем вполне увидеть себя, и это будет совершенно справедливо, в этом несчастном расслабленном, в этом человеке, разбитом параличом, не способном ничего самостоятельно сделать, который на руках своих друзей был принесен ко Господу. С другой стороны, мы можем увидеть себя в лице тех друзей, которые несли к ногам Спасителя этого несчастного расслабленного, парализованного человека. Всё зависит от того, как мы воспринимаем ту или иную жизненную собственную реальность, но я думаю, что вполне справедливо и вполне естественно будет себя увидеть и в том, и в другом случае.

Но прежде чем размышлять и рассуждать по этому поводу, мне хотелось бы вкратце пересказать это удивительное Евангельское повествование. Надо сказать, что всё очень глубоко и последовательно в Церкви, и, если вы помните, в прошлое воскресенье, хотя все наши помыслы, всё наше внутреннее существо было устремлено к празднованию чудотворного образа Матери Божией, именуемого Тихвинским, того дивного образа, который является небесным покровителем нашего святого храма, владыка Тихон, совершавший Божественную Литургию, сказал несколько слов и о воскресном евангельском чтении, которое касалось исцеления Господом двух гадаринских бесноватых. Так вот последовательность Евангелия заключается в том, что как раз хронологически, после того, как Господь исцелил гадаринских, или, как их иначе называет Евангелие, гергесинских бесноватых, Господь был изгнан из этих приделов людьми, жившими в Гадаре и Гергесе. Свиньи, утонувшие в пучине морской, для горожан упомянутых городов были гораздо более ценными существами, нежели их исцеленные несчастные сограждане, с которыми они жили рука об руку. Когда жители этих городов, увидели, с одной стороны, исцеленными двух бесноватых, с другой стороны, они увидели, что лишились своего жизненного прибытка, они сказали Христу эти страшные слова, которые мы не можем с вами без содрогания вспоминать: уйди, уходи, Ты не нужен нам, мы привыкли жить так, как мы привыкли жить, нам дороже наши свиньи, наше свинство нам гораздо милее Тебя, поэтому уходи прочь!

И Господь отправился на другую сторону Галилейского озера, как удивительно говорится сегодня в Евангелии в «Свой город». Мне хотелось бы, упомянув о гадаринцах неблагодарных, сказать о том, что в жизни так и бывает – одни Христа гонят прочь из своей жизни: уйди не мешай, замолчи, пусть Ты и есть, но дай мне сейчас спокойно без Тебя пожить в свое удовольствие! Многие так говорят, может быть, не словами, но поступками и жизнью: Потом когда-нибудь с Тобой разберемся, а пока дай нам без Тебя пожить. Так говорил Великий Инквизитор у Достоевского: зачем Ты пришел мучить нас Своею любовью, уйди с дороги, не мешай!

В лице гадаринцев мы видим, собственно говоря, и себя самих. Нам порой не нужен Господь, потому что Он мешает нам, мешает совестью, которая мучает и терзает нас, когда мы творим какие-то пакости и гадости, нам спокойнее было бы жить без Господа. Помните, я как-то рассказывал, но думаю, что и без меня этот пример известен многим, владыка Антоний Сурожский рассказывал об одном священнике, у которого был очень сложный путь к Богу. В детстве он был очень верующим мальчиком, очень благочестивым, его водили в Церковь родители, а потом он как-то отступил, отошел от Церкви, стал безбожником. Причем сам в этом признавался, и потом уже, спустя какие-то годы, он смог разобраться в себе и прийти сначала к вере, вернуться в Церковь и потом стать даже священником. Владыка рассказывает, что в детстве с этим батюшкой такой случай произошел. Дело было до революции, ребенком он увидел продающуюся деревянную лошадку, и так он вожделел эту лошадку, так захотелось ему эту лошадку приобрести, что просто никаких сил не было. А лошадка стоила семь копеек, очень дорого по тем временам, тогда было другое денежное измерение, и нужно было очень долго копить на нее, по крайней мере, для маленького мальчика. Мама на просьбу ребенка купить очередную игрушку сказала, что в доме так много игрушек, что уже спотыкаешься о них, поэтому оставь эти разговоры, никакой тебе лошадки не будет. А ребенок так мечтал эту лошадку приобрести, но копить семь копеек на эту лошадку было совершенно немыслимо, это было целое состояние для него. Кто-то, быть может, на день Ангела подарит копеечку, кто-то на день рождения, на какой-нибудь праздник. Одним словом, не дождаться. Но мама, когда они шли в Церковь, всегда давала ему копеечку, чтобы он подал ее слепому нищему. И вот он подходил и подавал ему эту копеечку и видел в этом какой-то глубокий сакраментальный смысл для себя. Он считал, что действительно делает очень доброе дело, подавая копеечку нищему. И тут мальчик подумал, а что, если я лишь сделаю вид, что подам милостыню, мама ведь не заметит, нищий слепец, тем более, а на самом деле я копеечку в кулачке своем спрячу и тем самым скорее накоплю на эту вожделенную лошадку. Так он и сделал, а потом в следующее воскресение (он ждал его как никакого другого дня), потому что прекрасно понимал, что он сможет еще одну копеечку приобрести, обманув этого нищего и обманув свою маму. А потом он подумал: как долго, еще больше месяца ждать, пока я эти копеечки скоплю, а что, если я сам у этого слепого нищего, в его этой кепке его денежки себе заберу, тогда я точно смогу купить себе эту лошадку. Так он и сделал. Этот слепой нищий, конечно же, ничего не увидел, а мальчик все эти копейки, медяки, которые люди бросали слепцу, взял себе и купил лошадку. Но в храме больше он уже не смог стоять в том месте, где его ставила раньше мама, — он стоял у подсвечника и ставил свечи — ему стало стыдно. Он искал место в храме, где его меньше всего было бы заметно, вот таким детским рассуждением он думал, что, наверное, так он сможет спрятаться от Бога. Когда он уже стал священником, когда он уже разобрался во всём в своей жизни, он говорил, что в тот момент ему хотелось больше всего, чтобы Бога не существовало, чтобы Его просто не было, чтобы Бог не видел ничего плохого, что делал он в своей жизни.

Это наивное детское рассуждение, но оно очень знакомо нам. Когда мы творим грех, нам очень хочется, чтобы Бога не было, чтобы никто наших пакостей и гадостей не видел и не замечал, тогда и спроса-то с нас не будет. Поэтому есть категория людей, которые очень хотели бы, чтобы Бога не было, и тогда не Кому спрашивать и не перед Кем будет отвечать.

Но вернусь к другой категории людей, к людям, которые жаждут Христа, которые ждут Его, которые нуждаются в Нём. Сегодняшние евангельские друзья расслабленного показывают нам пример, что они люди величайшей веры. Их друг разбит параличом, он парализован, он ничего сам не то что сделать, а может даже и попросить, не может. Неизвестно, просил ли он их, чтобы они ко Христу его принесли или нет, мы не знаем этого, об этом ни одного слова не сказано в Евангелии, друзья просто взяли своего расслабленного товарища, взгромоздили на свои плечи и понесли ко Христу. А там толпа людей, которую пройти и преодолеть невозможно, потому что у каждого своя болезнь, своя скорбь, свое горе. Тогда что они делают? Это необыкновенно трудно представить себе, но они лезут на крышу, они где-то находят лестницу, они тащат этого парализованного человека на крышу, разбирают кровлю и на веревках спускают его к ногам Спасителя. Что это как не жажда Бога. Твердая несомненная уверенность, несмотря на то, что тебе в спину кричат, плюют, толкают, пихают тебя, а ты всё равно идешь ко Христу, тебя пытаются оттащить, говорят: «Ты не в свою очередь влез, уйди прочь!» и так далее, а он всё равно идет, зная, что только Он, Господь и Владыка, может помочь. Совершенно необыкновенное поведение, которые мы сегодня видим в этом Евангельском повествовании.

И Господь, видя веру этих людей, заметьте, Он не веру этого расслабленного видит, а веру его друзей, и по их вере Господь дарует исцеление и врачует этого несчастного парализованного человека и говорит ему: чадо, – заметьте Господь называет его чадом, т.е. дитя, Он его Своим сыном называет, – прощаются тебе грехи твои, возьми свой одр и иди в дом твой. Даже в самых смелых фантазиях и воображениях у этого парализованного человека не могла бы возникнуть мысль о том, что это возможно когда-нибудь — встать и своими собственными руками понести постель, на которой он лежал многие и многие годы, и на своих собственных ногах идти в свой дом. Он даже помыслить об этом не мог. А Господь повелевает, Начальник жизни, Владыка неба и земли, Той рече и быша, Той повеле и создашася. Дал повеление человеку – и он восстал от одра болезни и пошел в дом свой.

Но повторяю, что сегодняшнее Евангелие поразительно своими многими удивительными гранями. Казалось бы, и этого было бы достаточно, чтобы послужить темой очень серьезного глубокого разговора, но и этим не исчерпывается сегодняшний короткий евангельский отрывок, потому что иные из присутствующих при совершившемся чуде в своем сердце стали богохульствовать, стали хулить Христа и говорить в себе, в уме своем, в сердце своем: кто Он, что прощает грехи. Господь, видя их лукавые сердечные помышления, говорит: как вы думаете, что проще сказать: «прощаются тебе грехи» или сказать «встань, возьми свой одр и иди в дом свой». Многие говорили и даже говорят, какие-нибудь шарлатаны, лжеучители и лжепророки: прощаются вам ваши грехи. Каких не возьми сектантов — баптистов, иеговистов, адвентистов, каких угодно, они все говорят одно и то же, если вы уверуете в то, что мы вам говорим, вы будете прощены, вы будете помилованы. Поэтому сказать, что вам прощаются грехи, ума большого абсолютно не нужно, но вот явить чудо и сказать расслабленному, смертельно больному человеку «встань, возьми свой одр и иди в дом твой», это совершенно другое. Так вот Господь обличает этих лукавых, льстивых лицемеров, и говорит: но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть прощать грехи, тебе говорю, – обращается к расслабленному, – восстань, возьми свой одр и иди в дом свой. И восстал тот, который не способен был ни единым перстом двинуть, и пошел в дом свой.

О многом, повторяю, сегодняшнее евангельское повествование нам с вами говорит, и о том, в числе прочего, что причиной всех наших болезней являются грехи. Поэтому Господь сначала исцеляет, а потом повелевает «встань и иди в дом твой». Т.е. именно наши грехи, не какие-то внешние причины, являются причиной того, что мы находимся в скорбях, в болезнях, в невзгодах. И прежде всего, только мы и больше никто, тому являемся виновником. Святитель Иоанн Златоуст говорит, и мы очень часто эти слова вспоминаем, что хуже, чем мы сами сможем себе сделать, нам никто не сделает. Святой праведный Иоанн Кронштадский говорит: Я сам себе первый враг, никакие враги, никакие завистники, никакие зложелатели не принесут мне столько зла, сколько я сам себе принесу своими грехами, потому что, творя грех, творя беззаконие, я тем самым себя ставлю вне закона. Я через грех, мною творимый, превращаюсь в открытую мишень, куда непрестанно своими стрелами пытается уязвить меня враг рода человеческого. Поэтому Господь сначала прощает грехи этому несчастному человеку, а потом повелевает расслабленному идти в дом свой.

Все мы расслабленные, расслабленные грехом, расслабленные страстями, расслабленные дурными, скверными привычками, которые углубляются в юность нашу. Мы неслучайно слышим за Всенощным бдением «От юности моея мнози борют мя страсти, но Сам мя заступи и помилуй мя», обращаясь ко Христу. Поэтому, прежде всего, дорогие братья и сестры, в нашем пути к Богу должно быть покаяние, прежде всего мы должны именно об этом радеть, об этом заботиться, к этому, прежде всего, стремиться. И вот когда мы научимся по-настоящему каяться, и превратим свою жизнь во всецелое покаяние, вот тогда Господь каждого из нас воздвигнет от любого одра болезни.

Я приводил уже неоднократно пример, связанный с преподобным Силуаном Афонским, впрочем, его и без меня можно прочитать, и многие из вас наверняка этот пример помнят. Преподобный Силуан Афонский говорил о том, что на Афоне, когда он там подвизался в нашем русском Пантелеимоновом монастыре, был один монах, на лице которого всегда была радость. Тот всегда улыбался, всегда был жизнерадостным, как бы его не смиряли, какие бы не были его скорби, невзгоды, какие бы он не получал известия с родины, мама умерла или еще что-то, он всё равно был в присутствии духа, всегда был улыбчивый, всегда был жизнерадостный, торжествующий. Но при этом всем было известно, что у этого человека очень страшный грех на совести: он когда-то в молодости убил по пьянке человека, была драка и он, пьяный, не рассчитал свои силы, так как был здоровый как бык, и убил человека. Выйдя из каторги, он ушел в монахи на Святую гору, но при этом, повторюсь, он всегда был очень радостным и ликующим. Однажды Силуан спросил его: брат, прости меня, я очень смущаюсь, всем известно, что ты совершил в молодости грех страшный, ты душу человеческую загубил, ты человека убил, как же ты можешь радоваться и ликовать? А он ему говорит: ты знаешь, я всю свою жизнь просил, чтобы Бог простил мне мой грех, я всю жизнь молил об этом, и я почувствовал, что Бог мне простил, я это ощутил всем своим существом, поэтому как я могу не радоваться? я радуюсь всему, былинке, цветочку, солнышку на небе, птичкам, поющим в небесах, а самое важное то, что Бог меня простил, вот этому я радуюсь. Понимаете? Как это велико быть прощеным Богом. А для того, чтобы быть прощеным Богом, чтобы эта радость вошла в нашу жизнь, надо научиться покаянию, это самый главный смысл всей нашей жизни.

К чему мы с вами только не стремимся, чем только не хотим обладать, но войдет ли всё это, о чём мы вожделеем, чем мы обладаем на земле, в вечность? Сможем ли мы это с собой принести Богу и сказать: Господи, меня, окаянного, прими и то, о чём я Тебя просил, о хорошей работе, о благополучии жизни, о хорошем заработке. С этим мы не войдем в Царствие Небесное, а войдем с другим совершенно состоянием – с радостью в Боге, с прощением своих грехов, с исцелением своих душевных и греховных язв и болезней. Исцелившись от всего этого, мы войдем в радость Господа своего, а с чем-то временным, никчемным, нет, никогда не войдем. Это конечно не означает, что здесь на земле всё это временное нам не нужно. Нужно, но не должно наше сердце прилепляться к этому без остатка. Нужно знать, что, прежде всего здесь мы странники и пришельцы, и града небесного взыскуем, и туда мы должны устремить все свои таланты, все свои силы, все свои усилия, все свои старания, чтобы, самое главное, не лишиться вечной радости. Неслучайно Господь нам говорит в Евангелии, что, если человек весь мир приобретет, а душе своей повредит, что проку ему от всего этого, от приобретений здесь на земле, ибо, какой выкуп даст человек за душу свою.

Сегодня, взирая на пример евангельского расслабленного, с одной стороны, а с другой стороны, на пример его удивительных друзей, которые ни перед чем не остановились, чтобы принести своего друга к ногам Спасителя, чтобы Господь исцелил его от этого изнурившего его расслабления, потщимся подражать в твердости и несомненности в своей вере, в исповедании своих грехов и в дерзновенном уповании, что нет такого греха, который Бог бы не простил человеку. А посему покаянием сердечным, усердием всей своей жизни потщимся всегда видеть свои грехи, свои немощи, свои недостатки, просить у Бога прощения в них и исправлять свою жизнь. И через это соделаться наследниками вечной радости и Царствия Небесного, которое Бог уготовил любящим Его, где подобает всякая слава, честь и поклонение Богу Единому, в Троице славимому и поклоняемому, Безначальному Отцу со Единородным Его Сыном и Всесвятым, и Благим, и Животворящим Его Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.